Смертельная белизна

Помещение бара с дощатым полом Страйк мысленно отнес к категории «утилитарный люкс». Выцветшая от времени роспись на торцевой стене изображала сцену из жизни восемнадцатого века: беседу двух светских сплетников в париках, а в остальном здесь преобладали черно-белые офорты на фоне простого дерева. Страйк поглядел в окно, чтобы проверить, не идет ли Робин, отхлебнул пива и прочел в своем телефоне последние известия, все это время пытаясь не смотреть на лежавшее перед ним меню с соблазнительной картинкой рыбы в кляре.

Робин должна была прийти в шесть, но не появилась даже в половине седьмого. Более не в состоянии сопротивляться картинке, Страйк заказал себе треску с жареной картошкой, взял вторую пинту пива и прочел длинную статью в «Таймс» о предстоящей церемонии открытия Олимпийских игр, которая, как опасался журналист, грозила во многих отношениях унизить нацию и выставить ее в ложном свете.

К восемнадцати сорока пяти Страйк всерьез забеспокоился. Он уже решил позвонить Робин, но тут она, раскрасневшаяся, в ненужных, как понимал Страйк, очках, стремительно вошла в бар; ее буквально распирало от важных новостей.

– Карие глаза, – отметил он, когда она села напротив. – Неплохо. Меняет весь облик. Ну, выкладывай, что там у тебя накопилось.

– Откуда ты знаешь, что у меня?.. Ну, на самом деле полно всего, – признала она, решив, что играть с ним бесполезно. – Я даже хотела тебе позвонить, но у нас в офисе весь день был проходной двор, а утром я вообще оказалась на волоске, когда устанавливала жучок.

– Но установила? Вот молодчина!

– Спасибо. Мне необходимо чего-нибудь хлебнуть, погоди-ка.

Она вернулась с бокалом красного вина и тотчас начала отчитываться о сообщении, которое утром Рафаэль обнаружил на автоответчике.

– Мне не удалось заполучить номер звонившего, потому что после этого сообщения было еще четыре. Система телефонии там просто допотопная.

Нахмурившись, Страйк спросил:

– Не помнишь, как звонивший произнес фамилию Чизуэлла?

– Как принято среди своих. «Чизл».

– Не иначе как Джимми, – сказал Страйк. – И что было потом?

– Когда Иззи вернулась в офис, Рафф тут же ей рассказал. – В звучании этого имени Страйку почудилось некоторое смущение. – Сам он явно не понял, что к чему. Иззи тут же позвонила отцу, и тот впал в неистовство. Даже мы слышали, как он орет, хотя слов было не разобрать.

В задумчивости Страйк потер подбородок.

– Опиши-ка манеру речи этого анонима.

– Лондонский говор, – сказала Робин. – Манера речи – угрожающая.

– «Перед такой смертью из них льет моча», – процитировал Страйк почти вслух.

Робин хотела что-то сказать, но ее остановили собственные жестокие воспоминания.

– Задушенные жертвы…

– Да, – прервал ее Страйк. – Я знаю.

Они оба выпили.

– Так, допустим, что сообщение наговорил Джимми, – продолжила Робин. – Значит, сегодня он звонил на этот номер дважды.

Открыв сумочку, она продемонстрировала спрятанное в ней подслушивающее устройство.

– Ты его забрала? – оторопел Страйк.

– И заменила новым, – ответила Робин, не сдержав победной улыбки. – Потому и опоздала. Не могла упустить такой шанс. Аамир – он помощник Уинна – уже закончил работу, а сам Герайнт, когда я собиралась уходить, явился к нам в офис, чтобы меня прикадрить.

– Да что ты, неужели? – развеселился Страйк.

– Рада, что тебя это позабавило, – холодно сказала Робин. – Он неприятный тип.

– Извини, – сказал Страйк. – В каком смысле он неприятный тип?

– Уж поверь, – сказала Робин. – Я на таких насмотрелась по разным конторам. Это извращенец, причем с комплексами. Как-то он сказал, – щеки у нее вспыхнули негодованием, – что я похожа на его покойную дочь. А сегодня начал трогать мои волосы.

– Трогать волосы? – Страйк помрачнел.

– Да, поднял у меня с плеча прядь и пропустил через пальцы, – объяснила Робин. – Потом, вероятно, почувствовал мое отношение и попытался выдать этот жест за отеческий. В общем, я сказала, что мне надо в туалет, но попросила его задержаться, чтобы продолжить разговор о благотворительности. А сама рванула по коридору и поменяла жучок.

– Ты чертовски ловко это провернула, Робин.

– По пути сюда я прослушала все записи, – сказала Робин, передавая Страйку извлеченные из кармана наушники, – и отметила кое-что интересное.

Страйк послушно вставил наушники в уши, а Робин в сумочке включила воспроизведение.

«…в половине четвертого, Аамир».

Голос с валлийским выговором был прерван звонком мобильного телефона. Прошаркали шаги, звонок прекратился, и Герайнт сказал:

«А, привет, Джимми… секунду… Аамир, закрой дверь».

Опять шарканье, стук шагов.

«Да, Джимми?..»

После этого Герайнт, казалось, долго пытался вклиниться в нарастающую тираду.

«Что… да ладно, подо… Джимми, послу… Джимми, послушай – послушай! Ясно же, что ты проиграл, Джимми, я понимаю, как тебе обидно… Джимми, прошу тебя! Мы понимаем твои чувства… да, это несправедливо, Джимми, но ни я, ни Делия не родились богачами – мой отец был шахтером, Джимми! Так что выслушай, пожалуйста! Мы вот-вот получим фотографии!»