Смертельная игра

— Я думаю, ее нужно открыть, — сказал Райнхард.

Он подошел к двери в коридор и крикнул:

— Хаусман!

Через несколько мгновений появился его помощник. Он вошел в комнату и слегка поклонился:

— Инспектор. Герр доктор.

— Хаусман, вы нашли ключ от этой шкатулки? — спросил Райнхард.

— Нет, господин инспектор, — ответил Хаусман. — У фройляйн Зухер никогда не было ключа, и она говорит, что ни разу не видела, чтобы шкатулку открывали.

— Может быть, это потому, что здесь тоже какой-то фокус, — сказал Либерман.

Хаусман посмотрел на Либермана, не зная, как реагировать на его заявление.

Райнхард подозвал Хаусмана к столу.

— Вскройте ее.

Хаусман вытащил из кармана перочинный ножик и начал взламывать шкатулку. Тонкое лакированное дерево легко поддалось.

Либерман шагнул вперед и открыл крышку. Он чувствовал, как Райнхард и Хаусман выглядывают из-за его спины.

Внутри на бархатной подстилке лежала маленькая каменная фигурка. У нее было тело собаки, раскосые глаза, квадратной формы уши и изогнутый хобот. А самым примечательным в этой фигурке был длинный раздвоенный хвост.

— Боже, что это такое? — спросил Райнхард.

— Не знаю, — ответил Либерман, — но она выглядит старинной. Наверное, антиквариат.

Он вынул фигурку из шкатулки. Несмотря на небольшой размер, она оказалась довольно тяжелой. Тут он заметил маленький ключ, торчащий из стенки ларца. Статуэтка была заперта в шкатулке изнутри.

15

— Но зачем мне ложиться?

— Потому что я хочу, чтобы вы расслабились.

Мисс Лидгейт сидела на кушетке. Закинув ноги, она медленно легла. Едва коснувшись головой подушки, девушка начала вертеться. Она не могла найти удобное положение из-за волос, собранных на затылке.

— Я не могу так расслабиться…

Голос у нее был немного раздраженный. Она снова села и, вытащив множество шпилек, ленточек и сняв сетку, освободила волосы. Они лавиной хлынули ей на спину — огненного цвета масса с красновато-коричневыми и медными прядями. Либерман удивился, что столько волос можно так искусно скрыть. Она снова легла.

— Так лучше.

— Если хотите, можете закрыть глаза.

Но ее глаза остались открытыми и следили за доктором.

— Мисс Лидгейт, — вздохнул Либерман. — Вы не должны смотреть на меня. Не напрягайте глаза.

Передвинув правую руку на живот с помощью левой, мисс Лидгейт безучастно уставилась в потолок.

— Мне не по себе, что я так лежу и вас не вижу.

— Со временем вы привыкните к этому, уверяю вас.

Молодая женщина прикусила нижнюю губу, кашлянула в левую ладонь и наконец успокоилась; но пальцы ее ног все равно были напряженно поджаты.

— Мисс Лидгейт, — начал Либерман, — вы помните, когда вы были в этой комнате последний раз?

— Да.

— Расскажите мне, что тогда случилось.

— Вы меня осматривали… и мы говорили на разные темы. Я помню, что рассказывала про своего деда.

— Правильно. А что еще мы обсуждали?

— Шеллингов, доктора Ландштайнера…

Она остановилась и вздохнула.

— Пожалуйста, продолжайте.

— С моей памятью все в порядке.

— Конечно, я это знаю. Меня интересуют ваши впечатления от нашей последней встречи.

— Я не понимаю, чего вы от меня ждете, доктор Либерман? Вы хотите, чтобы я повторила все слово в слово?

— Нет. Я хочу, чтобы вы просто рассказали мне, что произошло.

— Хорошо. Меня привела сюда сиделка. Вы осмотрели мою руку. Затем мы говорили о том, как я стала работать у Шеллингов. Я рассказала о своем намерении изучать медицину и объяснила, почему хочу учиться здесь, а не в Лондоне. Я рассказала вам о дневнике деда и кое-что о нем самом. Потом вы спрашивали о моей семье и доме. Вскоре в дверь постучали, и вошел один из ваших коллег.

— Доктор Каннер.

— Его так зовут?

Либерман кивнул:

— А что было дальше?

— Вы разговаривали некоторое время…

— Как долго?

— Наверное… трудно сказать.

— Пять минут, десять? Сколько?

— Достаточно долго для того, чтобы я заснула.

— Больше вы ничего не помните?

— Нет. Наверное, вы подумали, что меня лучше не будить, и попросили перевезти меня в палату.

Либерман ничего не ответил.

— А что… — Мисс Лидгейт заколебалась, и ее голос слегка дрогнул от волнения. — Что-то случилось, доктор Либерман? Что-то, чего я не помню?

— Да, кое-что случилось.

— Что? — Мисс Лидгейт беспокойно заерзала и сжала свою мертвую руку другой, здоровой. — Пожалуйста, скажите.

— Вы сильно разволновались. Это было похоже на припадок.

— И я что-то сделала?

— Вы в самом деле не помните?

— Нет! — Ее голос сорвался на крик, и она закашлялась.

— Вам было очень плохо, и доктор Каннер подошел помочь вам. Вас тошнило, и он поставил перед вами ведро.

— Этого не может быть.

— Желая вас успокоить, он положил руку вам на спину. Тогда вы и пригрозили убить его, а потом ударили его в живот… — Либерман замолчал. В комнате было абсолютно тихо. Мисс Лидгейт даже перестала кашлять. Либерман продолжил: — Правой рукой.

Либерман наблюдал, как грудь девушки поднималась и опускалась, дыхание участилось. Она качала головой из стороны в сторону, а обычное слегка нахмуренное выражение ее лица сменилось полнейшим неверием.

16

Уберхорст стоял в середине своей маленькой мастерской. На нем был белый передник в масляных пятнах, но руки были ничем не испачканы.