Смертельная карусель

— Это знак дурного тона? — Я кокетливо хлопнула глазками.

— Вовсе нет. Признак моветона — в отсутствии женского аромата. На это, кстати, падки местные женщины. В далеком прошлом прекрасные туземки носили диадемы. Ныне они скучны и озабочены мужскими проблемами. Даже жуирствующие особы не издают ароматов. А настоящая шатенка обязана пахнуть фиалкой. Так же, как блондинка — серой амброй, а брюнетка — черным деревом и мускусом. Это сказал один мудрый медик в девятнадцатом веке, ваш покорный слуга к изречению не причастен.

— Потрясающе, — пробормотала я.

Мой новый знакомый тоже издавал не только звуки, но и аромат. Весьма докучный. Предположительно «Бустер» — резко спортивный, древесный, с примесью мексиканского перца и мускатного ореха с Суматры. Мода такая. Очень благородная. Терпеть не могу восточные пряности.

— Вы позволите взглянуть на ваш паспорт?

Я протянула ему свои заграничные корочки со свежеиспеченной визой. Он не стал их долго изучать. Пробежался по фамилии и сравнил оригинал с фото.

— Вы моложе, чем я думал.

— Все проходит, — улыбнулась я. — Но страшно не хотелось бы, чтобы это случилось завтра.

Я не стала сообщать ему о замене в рядах «отечественной журналистики». Неизвестно, что на уме у человека. Может, развернуть, и будет мне тогда Англия только сниться.

— В таком случае у вас большое будущее, — непонятно с чего вдруг заключил Бригов, внимательно посмотрел в мои глаза и вернул документ. — Ну так что, Вера Владимировна, в путь? Нас ожидает небольшая поездка на автомобиле. Сущий пустяк — километров двести пятьдесят.

— А вы встречаете одну меня? — удивилась я.

— Разумеется, — кивнул Бригов. — Остальные доберутся своим ходом, они знают пункт назначения.

— Скажите, Вадим... — я помялась. — А что я должна делать?

— А вы не знаете? — Он нахмурился. По ладно скроенному лицу пробежала тень — словно от машины по асфальту.

— Знаю, — быстро соврала я, испытывая первые признаки тревоги. — Я буду делать репортаж обо всем увиденном. Подробный и качественный. На основе накопленного профессионального и жизненного опыта.

— Вот именно. — Бригов разгладил лицо и приветливо улыбнулся. — Доскональный, пронзительно яркий репортаж с элементами художественного произведения. Разумеется, не для газеты... A-а, я понял, — догадался он. — Вас интересуют детали.

— Ну конечно, — сказала я. — А вы что подумали?

— А-я-яй, Вера Владимировна, вы бежите впереди автомобиля, детали будут на месте. Какой резон о них сейчас говорить? Пойдемте, совершим небольшое путешествие...

Я не знаю, был ли он приезжим, вроде меня, или проживал в этой туманной стране на правах гражданина, но ориентировался Бригов неплохо. Он вез меня на угловатом черном «плимуте», лихо лавируя между сонными, еле плетущимися местными. Мы миновали развязку и пару пешеходных мостов. Но с выездом на автостраду он вынужденно сбросил скорость: здесь висел густой туман, машины тянулись с черепашьей скоростью, соблюдая дистанцию.

— Поедем через Питерсборо и Скегнесс, — сообщил Бригов. — Это самая короткая и приемлемая дорога.

Я равнодушно пожала плечами: эти названия мне ни о чем не говорили.

Автострада была вполне европейской. Машины шли густо, в четыре потока. Но по мере продвижения туман рассеивался, машин становилось меньше. Бригов вырулил к разделительной полосе и набрал резвый темп.

Он оказался не таким уж разговорчивым парнем. Не знаю, хорошо это или плохо, но подчас его молчание угнетало. Я не знала, как себя вести. Я отдала себя в руки незнакомых людей, еду в неизвестном направлении заниматься неведомо чем, но Бригов в отличие от меня прекрасно знает, чем я должна заниматься, и считает, что и для меня это не тайна за семью печатями. А веду себя чудаковато, поскольку придуриваюсь. Капкан какой-то для одинокой шатенки...

Мысль о том, что абсолютная тезка сотворила для меня не вполне благо, потихоньку начинала доминировать. Но на первых порах я не тряслась от страха — относила свои треволнения на счет врожденной впечатлительности. Бригов отделывался скупыми комментариями о картинках за окном. Я в ответ выражала сдержанное удивление и на всякий случай запоминала названия населенных пунктов. Старушка Англия и впрямь показалась мне усталой, пожилой женщиной — повидавшей виды и уже не комплексующей по поводу своей внешности. Покрытые черной копотью дома, грязные кровли, многочисленные фабрики с огромными дымовыми трубами. Серый люд, объевшийся овсянки и спешащий на работу. Редкие перелески, поля со скошенными злаками. Деревеньки с архаическими остороконечными крышами. Снова невзрачные кирпичные корпуса, трубы, грязные канавы, песчаные карьеры, отвалы, забитые промышленным мусором, безжизненные красные холмы.