Смертельная клятва

Золото моего обручального кольца блестит на солнце, и я смотрю на него, снова удивляясь его виду. Я знал, что однажды женюсь, но до недавнего времени не думал, что все обернется именно так.

Сабрина шевелится рядом со мной и сонно зевает, что говорит мне о том, что она вот-вот проснется, и я напрягаюсь. Я не знаю, чего она ожидала от прошлой ночи — своей брачной ночи, но сомневаюсь, что я подарил ей именно это. В тот момент она, казалось, была шокирована этим, начиная с грубости моего собственничества.

Но ей это тоже понравилось. Я знаю это по тому, как она кончала снова и снова, с моим членом во рту, в своей киске и, наконец, в своей заднице, как она стонала и выкрикивала мое имя. Возможно, она была застигнута врасплох, но она любила каждую секунду.

Однако это не значит, что она не может чувствовать себя по-другому в утреннем свете. Я смотрю, как она потягивается, снова зевает, и чувствую то странное потягивание в груди, которое, кажется, приходит все чаще и чаще, когда я рядом с ней. Мне хочется просто посмотреть на нее, любуясь тем, как ее стройное тело движется под одеялами, как приоткрыты ее губы, как ее длинные ресницы пылят по щекам. Когда мы впервые встретились, я ожидал, что она будет избалованным ребёнком, но Сабрина — это нечто большее. Я видел это в те дни, что провел с ней, в общении между ней и ее друзьями, в том, как Дафна и Мари собрались вместе, чтобы подарить ей особенный день свадьбы.

Это не имеет значения, твердо говорю я себе, прижимаясь к изголовью кровати. Ты женился на ней не просто так. Это все, что имеет значение. Это ничего не меняет.

Сабрина переворачивается, сонно моргая, и я напрягаюсь от ее реакции, когда она вспомнит прошлую ночь. Но она просто перекатывается ко мне, обхватив меня одной рукой за талию, прижимая голову к моей груди и вздыхая.

В груди снова что-то тянет но на этот раз глубже и сильнее. У меня возникает желание обнять ее и притянуть ближе, погрузиться обратно в кровать вместе с ней и провести здесь с ней день. Это день после моей свадьбы, никто бы не подумал, если бы я не пошел на работу. Но я не должен.

Я не могу позволить ей проникнуть мне под кожу. Я уже позволил своему желанию к ней выйти из-под моего контроля. Позволить себе что-то к ней почувствовать невозможно.

Этого не может случиться.

— Думаю, это был лучший ночной сон, который у меня когда-либо был, — мечтательно бормочет Сабрина, прижимаясь ко мне немного ближе, прежде чем открыть глаза. — Мы должны сделать это снова когда-нибудь.

— Жениться? — Я ухмыляюсь ей, и она открывает свои широкие голубые глаза, одаривая меня в ответ сонной улыбкой.

— Если это то, что нужно. — В ее глазах такое выражение, которое я раньше видел на женских лицах, выражение удовлетворенного и хорошо оттраханного человека, но меня никогда раньше не охватывало это чувство. Это нечто отличное от удовлетворения, чему я не могу дать названия.

Что-то, чему я не хочу давать названия.

— Не торопись вставать, — говорю я ей, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку. — Я пойду приготовлю тебе завтрак, потому что это единственное, что я умею готовить.

— Хорошо, — бормочет она с сонным смехом. — Потому что я не стала волшебным образом хорошим поваром, когда мы связали себя узами брака. Я все еще ничего не умею готовить.

— Я забыл сказать проповеднику, чтобы он включил это в свадебные клятвы. Моя вина.

Сабрина смеется, ее глаза распахиваются, чтобы снова посмотреть на меня, и меня охватывает чувство, которого я никогда раньше не чувствовал. Нет, это не совсем так, я чувствовал это раньше, но никогда в отношении романтического партнера. Никогда для женщины, которая не была семьей. Это привязанность, смешанная с утешающим чувством счастья, и она меня настолько тревожит, что я быстро встаю с постели, освобождаюсь от нее и иду выкапывать одежду из спортивной сумки, которую принес с собой вчера вечером.

Я чувствую на себе ее взгляд, пока одеваюсь, натягиваю джинсы и куртку с длинными рукавами, и мне интересно, о чем она думает. Есть вещи, которые нам нужно обсудить, о которых большинство пар говорили бы до свадьбы, но я избегал этих тем в течение недели, предшествовавшей нашей стремительной свадьбе. Например, переезжаю ли я сюда или собирается ли она переехать жить в мой дом…по крайней мере, на данный момент. Мы не обсуждали будущее.

Сабрина ничего не говорит, а я заканчиваю одеваться и выхожу из комнаты, снова потягиваясь под одеялами и снова зевая. Я не оглядываюсь на нее, ее вид заставил бы меня вернуться в постель, и было бы слишком легко позволить себе потеряться в повторении прошлой ночи с ней. Но у меня есть планы. Вещи, которые необходимо сделать.

Я занимаюсь доставкой ингредиентов для завтрака, когда оказываюсь на кухне, прислушиваясь одним ухом к звуку Сабрины, топчущейся по коридору. Наливаю ей чашку холодного тыквенного кофе, удивляясь тому, что где-то по пути уловил, что она этого хочет. Я заметил в ней кое-что, даже когда не хотел этого, и это сочетается с тем чувством, которое она вызывает у меня, которое я не хочу называть.