Смертельная клятва

Я не знаю, смогу ли я, сможет ли удовольствие преодолеть жгучее напряжение от того, как он меня трахает, но оно нарастает и нарастает, и когда я снова смотрю на него через плечо, я чувствую, что наклоняюсь в сторону «да». Позади меня он похож на чертова бога, весь в мышцах, поте и похоти, и я помню, что сегодня вечером он трижды становился твердым из-за меня, трахал меня во все дырки, потому что так сильно меня хотел, превратил меня в свою шлюху, потому что вот как он хочет владеть мной, претендовать на меня, чтобы…

— Каин! — Я выкрикиваю его имя, когда меня охватывает оргазм, моя спина выгибается, мои ногти царапают заднюю часть спинки кровати, когда я прижимаюсь к нему спиной, внезапно не обращая внимания на боль от его члена, растягивающего мою задницу. Он стонет, пальцы лихорадочно потирают мой клитор, он начинает толкаться сильнее, громко задыхаясь, когда его другая рука сжимает мое бедро.

— Да, черт возьми, кончи с моим членом в своей заднице, кончи на него, грязная шлюшка, ты…

Слова переходят в стон явного экстаза, когда я чувствую, как он двигается сильнее, все его тело напрягается, он дрожит, и снова толкается.

— Я, черт возьми, кончу, ох, принцесса, я собираюсь наполнить твою задницу своей спермой, блядь…

Меня охватывает еще одна дрожь удовольствия, и я беспомощно стону, когда кончаю в третий раз, давая ему именно то, что он мне и обещал. Я чувствую, как он снова дергается и вздрагивает, чувствую момент, когда он смягчается, выскальзывает из меня, падает на одну сторону от меня на кровати, и я падаю на живот, совершенно обессиленная.

Долгое время никто из нас не говорит ни слова. Мы оба задыхаемся от удовольствия, оргазмов и абсолютного марафона секса. Я хочу что-то сказать, но не могу придумать что, и на секунду мне кажется, что я вот так вот усну, так как очень устала.

Когда я снова открываю глаза, Каин смотрит на меня со странным выражением лица. В его глазах тот же победный блеск, но что-то другое, что-то тревожное. Я хочу спросить, что это такое, но у меня на это тоже нет сил.

— Мне нужно помыться, — шепчу я, и чувствую его сперму, все еще липкую на моем лице, что приводит меня в еще больший беспорядок. Интересно, скажет ли он мне «нет», скажет ли он, что хочет, чтобы я спала вот так, разбитая, использованная и полная его. Эта мысль вызывает во мне легкую дрожь возбуждения, но Каин просто кивает, откидываясь спиной на подушки. Его мускулистое тело, откинувшееся на моей кровати, по-прежнему выглядит совершенно великолепно, почти неуместно в скромной деревенской обстановке.

— Ты будешь здесь, когда я вернусь? — Вопрос возникает еще до того, как я осознаю, что собираюсь его задать. — Ты собираешься остаться? — Он никогда раньше не оставался и странное чувство сжимает мою грудь при этой мысли.

Каин смотрит на меня так, будто у меня выросла еще одна голова.

— Конечно, Сабрина, — говорит он, тихо посмеиваясь. — Мы женаты.

Конечно. Я чувствую себя идиоткой, спрашивая сейчас.

— Прости, — пробормотала я. — Для меня это все еще кажется новым.

— Может быть, я уже засну, когда ты вернешься, — добавляет он. — Но я буду здесь.

Я киваю, медленно находя в себе силы снова пошевелить конечностями и соскользнуть с кровати. Когда я встаю, я чувствую, как его взгляд скользит по мне, и я никогда не чувствовала его сильнее, чем в этот момент. Нет такой части меня, внутри которой он бы не побывал, нет ничего, что он не сделал бы своим, и мне это нравится больше, чем я думала.

Впервые за долгое время я чувствую себя в безопасности.

28

КАИН

Когда утренний свет на короткое мгновение будит меня, пробиваясь сквозь шторы, я не знаю, где нахожусь. Однажды я почувствовал нечто подобное, недавно, когда переехал в Риверсайд. В свое первое утро в своем доме я проснулся совершенно дезориентированным, не понимая, где я нахожусь и почему я здесь. Мне потребовалось несколько дней, чтобы потерять это ощущение, особенно учитывая, насколько маленький дом, в который я переехал, отличается от того, к которому я привык.

Этим утром это чувство усиливается от того, что рядом со мной теплое, мягкое, женское тело. Сабрина лежит на боку, обнаженная, свернувшись калачиком, ее светлые волосы рассыпаются по подушке, и она спит мертвым сном совершенно измученная. Это неудивительно: вчера вечером я ее утомил. Я был удивлен, что у нее хватило сил встать и принять душ, прежде чем вернуться в постель.

Я почти сказал ей, что она не может. У меня возникло искушение сказать ей, что она должна спать так, как я ее оставил, вся в моей сперме, капающей из ее дырочек. Но после этого что-то во мне сдулось, и это был не только мой измученный член. Я не думал, что потеряю вкус, так быстро доминируя над ней, но по какой-то причине я не смог заставить себя сказать ей, что ей нельзя помыться.

Поэтому вместо этого я лежал в постели, слушая, как работает душ, и думал о том, что теперь я женатый мужчина.