Смертельная песня (ЛП)

— Но зачем кому-то убивать его жену и детей? — спросила я и сглотнула, мне было плохо, хотя там было не очень много подробностей смерти. Домработница вызвала полицию, найдя тела. Напавшие никого не оставили в живых. — Там говорится, что никто из якудза не понес ответственности за смерть.

— Смотри, — Чиё указала на абзац ниже. — Журналист думает, что дело в том, что банда Омори не одолела остальных, и им пришлось убить его. Может, он чем-то разозлил босса. Но быть убитым своими товарищами… Думаю, он хочет что-то с ними сделать. Я слышала, что призраки зацикливаются на том, что чувствовали перед смертью. Как девушка, что утопилась, потому что парень изменил ей, и ее призрак думал лишь о том, что ее предали, и все. Если и с демонами так, то Омори думает об этом предательстве. Может, он собирает призраков из всех банд, чтобы одолеть свою.

— Кейджи что-то такое говорил, — сказала я, уняв трепет от воспоминания. — Что человек может стать демоном, если он так зол, что злость поглотила его после смерти.

— Вот! — сказала Чиё. — Это оно.

— Но к чему тут Фудзи? — сказала я. — Зачем ждать Обон, если с ним уже много духов? Ему не нужно мстить ками за людей, что убили его и его семью, он мог убить их сам, если бы захотел.

Мы проверили еще несколько страниц, но подробностей не нашли. Чиё отодвинулась от экрана и вздохнула:

— Мы не можем спросить жену, но, может, он пересекался с кем-то, с кем работал, кто еще жив.

— Но в статьях нет имен якудза, — сказала я. — И даже если мы найдем, мы не знаем, кто убил его. И что они сделают с нами, если мы начнем задавать вопросы?

— Я могу справиться с якудза, — заявила Чиё, но я помнила, как она сюда шла. Она даже идти не могла нормально.

Если бы только нас кто-то направил… Я скользнула взглядом по окну в поисках маленькой птички. Я не видела воробья, но она всегда была рядом. И сейчас должна.

— Жена Омори не может рассказать всего, но может хотя бы указать направление, — сказала я, поднимаясь.

Мы поспешили вниз и к храму.

— Эмико! — звала Чиё, привлекая взгляды. — Эмико, нам нужно с тобой поговорить!

Мы уже видели врата храма, когда над ними появилась коричневая фигурка.

— Вот она, — мое сердце трепетало. Воробей опустился на подоконник рядом с нами и склонил голову.

Я не сразу подобрала слова.

— Вы — жена Омори, — сказала я. Воробей смотрел на меня, черные глаза блестели. — Вы помогли мне, — продолжила я. — Теперь… мы хотим понять, чего хочет Омори от горы Фудзи, что его ведет… Если вы можете нам показать то, что даст ответы, мы будем очень благодарны.

Воробей склонил голову. Он чирикнул и полетел по улице к телефонной вышке в другом конце.

— Думаешь, она поняла? — спросила Чиё.

— Лучше пойти за ней и узнать, — сказала я.

Я боялась, что у Чиё не хватит сил на долгий путь, но мы прошли пару поворотов, и воробей влетел в небольшое здание станции. Он постучал по нужной точке на карте на автомате с билетами, и Чиё купила их нам.

Поезд двадцать минут ехал на юг. Воробей присоединился к нам и повел по широким улицам между высокими зданиями бежевых и персиковых цветов.

— Шикарные соседи, — сказала Чиё.

Она замерла на миг, чтобы перевести дыхание, а со второго этажа донеслись звуки пианино. Игра не ладилась, мелодия оборвалась с ругательством. Чиё смотрела на дом, пальцы постукивали по ноге. Ее лицо исказила меланхолия.

Я вспомнила пианино в доме Икеда. Она может уже не сыграть на нем.

— Прости, что мы не можем навестить твоих родителей, — сказала я. — Это тяжело.

Она отвела взгляд.

— Такео был прав. Я могу позвонить им вечером. Они знают, что я в порядке, и я знаю, что они в порядке. Это важно.

Но мы шли за воробьем, и она вытирала пот со лба. Она сказала:

— Звучит, может, глупо, но… я пытаюсь представить своих родителей с горы, но ничего о них не знаю. Даже не знаю, как они выглядят.

Потому что мне было сложно говорить с ними даже с ней. Боль пронзила грудь, я позволила вылиться воспоминаниям.

— Твоя мама высокая, худая и изящная, очень красивая, — медленно сказала я. — Она добрая и спокойная. И очень умная. Если ками спорят, она знает, как решить спор так, чтобы все были довольны. И она очень красиво поет, — я слышала ее голос в голове. — Твой папа крупный, высокий, похож на саму Фудзи. Он может говорить с каждым так, чтобы тот чувствовал себя самым важным в мире, и он не терпит обмана. Когда он смеется, его слышно по всему замку. Все смотрят на них, потому их избрали править, — я замешкалась. — Уверена, они хотят тебя встретить.

Чиё опустила голову.

— Ты не знала, да? Что они не твои настоящие родители.

Боль стала сильнее. Я ответила не сразу.

— Не знала.

— Что ж, — сказала Чиё, — тогда знай, что твои родители тоже хорошие люди. Они делали для меня все — всегда заботились, но не были навязчивыми и строгими. Думаю, ты будешь счастлива с ними, когда все закончится.

Она улыбнулась мне, но я слышала дрожь в ее голосе. Я неловко смотрела на нее.

Она забрала мою жизнь, но и я забрала ее. И даже если она не признавала этого из-за своей веселой натуры, не только я буду скучать по дому, что считала своим.