Смертельная скачка

Обязанные ловить преступников, полицейские часто восхищаются ими, используют их жаргон. Опыт убедил меня, что если незнакомые друг с другом полицейский и мошенник встретятся на каком-нибудь сборище, то безошибочно определят, кто из них чем занимается. И если им доведется минуту или две поболтать вдвоем, то стражу порядка и нарушителю порядка вместе будет хорошо. Этот факт, который вызвал бы скандал в прессе, объясняется, в частности, и тем, что каждый из них радуется моменту отдыха, когда не надо быть начеку.

Лунд обращался со мной со скрупулезной предупредительностью, как с временным коллегой. Я тепло поблагодарил его за разрешение использовать отчеты полиции, и он заверил, что я могу в любую минуту рассчитывать на его помощь.

Я сказал, что мне нужна машина с водителем, которому можно доверять, и не порекомендует ли он кого.

Лунд разглядывал нож, лежавший перед ним на столе.

- Полицейскую машину я не могу вам предоставить. - Немного подумав, он снял трубку и что-то приказал по-норвежски, потом просто сидел и ждал. - Я хочу попросить брата, чтобы он возил вас, - пояснил Лунд. - Он писатель, но его книги дают мало денег. Он рад будет немного заработать и к тому же любит водить машину.

Раздался телефонный звонок, и Лунд, очевидно, объяснил свое предложение, которое писатель принял, потому что Лунд спросил, когда бы я хотел начать.

- Сейчас, - ответил я. - Хорошо бы он сразу приехал сюда.

Лунд передал мои слова и положил трубку.

- Брат приедет через полчаса. Он хорошо говорит по-английски, потому что работал в Англии, и будет полезен вам.

Я провел полчаса, разглядывая фотографии преступников из полицейского досье, но моего лондонского визитера среди них не было.

***

Брат Лунда Эрик оказался просто кладом. Высоченный богатырь лет пятидесяти пяти с лохматыми, светлыми волосами в старой потерявшей форму куртке встретил меня чуть заметной рассеянной улыбкой. Он, не скрывая, презирал любую организованность и, как я вскоре открыл, водил машину так, будто уличного движения не существовало.

Мы обошли здание полиции, и за углом нас ждал маленький кремовый "Вольво". Вмятины и царапины на его кузове свидетельствовали о долгой и отважной службе, и крышка багажника была прикручена проволокой. Когда Эрик открыл дверь, я обнаружил, что большую часть машины занимает очень крупный датский дог.

- Один, ложись, - приказал Эрик, но огромный дог не понимал по-английски и продолжал стоять, слюнявя мордой мне шею.

- Куда теперь? - спросил Эрик. Английский у него оказался великолепным, как и говорил брат. Он устроился на месте водителя и с ожиданием смотрел на меня.

- Что вам сказал брат? - спросил в свою очередь я.

- Объехать здание вокруг и посмотреть, не висит ли кто на хвосте. - Он говорил таким тоном, будто Лунд просил его не опоздать на поезд.

- Какая же профессия вам больше по душе? - Я с любопытством разглядывал норвежского писателя.

- Вождение, бокс и сочинение сказок, которые не читают в школе.

Глубокие морщины окружали глаза, но вокруг рта и на подбородке кожа осталась почти гладкой: следствие характера. Эрик, видимо, больше любил смеяться, чем злиться. В течение следующих нескольких дней я понял, что, если бы не его высоко развитое чувство смешного, он стал бы фанатичным коммунистом. Брат Лунда придерживался леворадикальных взглядов, но приходил в отчаяние от полного отсутствия юмора у своих единомышленников. В молодости он вел колонки слухов в газетах, два года провел на Флит-стрит (в нашей лондонской газетной Мекке) и столько рассказал о людях, к которым возил меня, сколько бы я не накопал и за шесть недель.

- Пер Бьорн Сэндвик? - повторил он, когда я назвал нашу первую цель. Опорный столб нефтяных полей?

- Наверно.

Он перестроился, не обращая внимания на другие машины. Я открыл было рот, но тут же закрыл его. Ведь брат доверил ему мою жизнь, и мне остается только не вмешиваться и не дергаться. На двух колесах срезая углы на волосок от фонарных столбов, со страшным скрежетом, но невредимые, мы добрались к главному офису "Норск ойл импорте". Дог облизывал свою огромную морду и казался абсолютно неподвижным.

- Тут, - Эрик показал на впечатляющие двойные ворота, ведущие во внутренний двор. - Как войдете, налево, большой подъезд с колоннами.

- Вы знаете эту компанию?

- Я знаю в Осло почти все, - кивнул он. - И почти всех. - Вот тут Эрик и сказал о том, что работал в газетах.

- Тогда расскажите о Пере Бьорне.

- Он добродетельный, скучающий, потому развлекает себя большим бизнесом, - улыбнулся Эрик. - Он привык командовать во время войны. Когда мы все были молодыми, Сэндвик считался главным борцом с нацистами, великим изобретателем акций и саботажа. Но годы прошли, и он затвердел в унылую глыбу, будто вулканическая лава вылилась и превратилась в сухую серую пемзу.

- Но какой-то огонь остался, если он стал главой нефтяной компании, возразил я.

Эрик раздул ноздри, сдерживая смех.