Смертельная скачка

- Великий маленький повар, - с чувством собственника заранее оценил он кулинарное искусство жены.

Великий маленький повар откинул назад густые светлые волосы, и они рассыпались по длинной элегантной шее. У нее был благородный овал лица и на щеке три маленькие коричневые родинки, будто небрежно брошенные веснушки.

- Приходите в любое время, - еще раз пригласила она.

***

Я вернулся на такси в отель и только через час с трудом заснул. Утром проснулся в семь, чувствуя себя как боксерская груша. Принимая ванну, я заметил в зеркале на левом плече темно-малиновый кровоподтек размером с тарелку - воспоминание о столкновении с катером. Вдобавок от вчерашнего чрезмерного напряжения ныла каждая мышца. Дэйвид Кливленд явно не годился в чемпионы по плаванию.

Ванна, завтрак и костюм не улучшили настроения, не добавил бодрости и звонок Гуннару Холту.

- Приезжайте, если хотите, - проворчал он. - Но мне нечего вам сказать. Вы напрасно потратите время.

Как и все следователи, которые тратят уйму времени, слушая людей, которым нечего сказать, я, разумеется, поехал. У него была конюшня, примыкавшая к скаковой дорожке, и агрессивные манеры.

- Вопросы, вопросы, - сердито бормотал он, - а говорить-то не о чем.

Я расплатился с водителем такси.

- Не надо было отпускать такси, - заметил он, - вы же скоро поедете назад.

- Я могу вернуться поездом, - улыбнулся я.

- Вы не похожи на официального представителя Жокейского клуба. - Он с ухмылкой разглядывал меня.

- Буду очень признателен, если вы покажете мне своих лошадей, - сказал я. - Арне Кристиансен говорил, что у вас хорошие скакуны, и они в этом году выиграют много призов.

Естественно, он сразу расслабился и жестом показал на большое строение, расположенное на противоположной стороне утопающего в грязи двора, куда мы и направились. Он в высоких резиновых сапогах, я в начищенных ботинках. Всем своим видом он показывал, что мне не стоило приезжать без соответствующей экипировки. Гуннар Холт, маленький крепыш средних лет, был типичным тренером, который прекрасно ладил с лошадьми и, как я догадывался, гораздо хуже с их владельцами. На английском он говорил с ирландским акцентом.

Конюшня состояла из двух рядов стойл, повернутых "лицом" к широкому проходу посередине. Больше чем из половины дверей выглядывали лошадиные морды, и три или четыре конюха несли ведра с водой и корзины с сеном.

- Лошади только что вернулись с тренировки, - объяснил Гуннар Холт. Мы тренируем их на песчаном покрытии скаковых дорожек. - Он открыл дверь первого в левом ряду стойла. - Этот парень завтра будет участвовать в Больших национальных. Видите его плечи? Великолепный экземпляр.

- Боб Шерман победил на нем в тот день, когда исчез, - заметил я.

Гуннар Холт без слов сердито взглянул на меня и вошел в стойло. Он осмотрел ноги лошади, в ней была не столько порода, сколько сила и характер. Крепкий орешек. Гуннар вернулся ко мне, вроде бы удовлетворенный осмотром.

- Откуда вы знаете? - спросил он.

Вряд ли я кому-нибудь поврежу, если отвечу.

- Арне Кристиансен дал мне список последних скачек Боба Шермана в Норвегии. Он считает, что на этой вашей лошади Боб мог бы выиграть Большие национальные скачки, и, если бы у Шермана была хоть капля здравого смысла, он бы приехал на эти скачки и украл бы их денежный фонд, то есть самый большой из всех.

- Да, это правда. - Холт разрешил себе чуть усмехнуться.

Мы продолжали обход конюшни, восхищаясь каждым ее обитателем. Там было лошадей двадцать, три четверти из них участвовали в гладких скачках, а не в стипль-чезе. И хотя все они прекрасно выглядели, ни одна не победила бы в Англии на более-менее приличных соревнованиях. Но по их виду и порядку в конюшне я сделал вывод, что Холт знает свое дело.

В дальнем конце здания, отделенном от конюшни, жили конюхи. Холт решил показать мне и это помещение. Спальню, умывальную, кухню.

- Боб много раз останавливался здесь, - сказал Холт.

Я окинул взглядом большую комнату: полдюжины двухъярусных коек, дощатый пол без ковра, грубо сколоченный деревянный стол и такие же стулья. Большая коричневая кафельная плита и окна с двойными рамами, завешанные похожими на одеяла занавесками, обещали защитить от будущих морозов. Несколько календарей с фотографиями девушек и детей украшали стены. Ничего похожего на номер в "Гранд-отеле".

- Боб останавливался здесь?

- Он считал, что здесь вполне прилично, - пожал плечами Холт. - И он экономил, не тратя на отель. Ведь правильно? И в этом нет никаких нарушений.

- Все правильно, - подтвердил я. Холт помолчал.

- Иногда он останавливался у владельца.

- У какого владельца?

- Ну-у.., у того, кому принадлежит Уайтфайер. У Пера Бьорна Сэндвика.

- И много раз?

- Какое это имеет значение, сколько раз? - рассердился Холт. - Ну, может, два раза. Да, точно, два раза. Но не в последний приезд, а раньше.

- А вообще часто Боб приезжал?

- Раз шесть. Или семь... Или восемь.

- Этим летом?

- В прошлом году он не приезжал, если вы это имеете в виду.

- Ему нравилось работать здесь?