Смертельно прекрасна (СИ)

— В молодости мы совершаем ошибки. — Наконец, отвечает она, растянув губы. Но на улыбку это совсем не похоже. Мне даже становится жутко. — Я много чего натворила.

Это уже совсем не смешно. Я хочу съязвить, но вместо этого не могу шевельнуться.

— Ты хороший человек.

Мы смотрим друг на друга. Норин словно говорит: я знаю, что ты сомневаешься; что ищешь ответы на вопросы, о которых лучше было бы забыть. Она касается пальцами моих волос, заправляет их назад. Продолжает глядеть мне прямо в глаза и шепчет:

— Все мы хорошие люди, когда хорошо притворяемся.

На ее лице неожиданно появляется ухмылка, и Норин уходит, оставив меня в полном замешательстве. Я не могу дышать. Смотрю ей в след и хватаюсь пальцами за горло. Меня трясет. Неожиданно я верю, что моя тетя может быть опасной.

Черт возьми, сердце у меня бьется где-то в висках, я вновь перевожу взгляд на стену, гляжу в глаза Рамоны Монфор и застываю. Кто же вы? И почему мне так страшно.

ГЛАВА 5. ПОТУСТОРОННЕЕ.

Я лежу с открытыми глазами. В комнате темно, обои сливаются с мебелью, с черным небом за окном. Я в кромешном мраке. Слышны лишь протяжные стоны моего пульса.

Я жду. Сглатываю и зажмуриваюсь, прислушиваясь к тишине. Она давит. Этот дом мертвый. Я понятия не имею, откуда такие мысли в моей голове, но чувствую нечто, нависшее над моей кроватью. Это нечто живое. В отличие от секретов. Это нечто наблюдает за мной и пугает, парализует. Я гляжу перед собой, не позволяя себе сомкнуть глаз, и еле дышу, распахнув губы. Все думаю о рассказе Хэрри, про то, как тетя Норин шипела, думаю о глазах Рамоны Монфор — таких же прозрачных и странных, как и озера в Мэриленде. Я думаю о религиозных фанатиках, которые глядят на меня так, будто бы я помазанная самого Дьявола. И вспоминаю о девушке, которая попала под колеса машины.

Мне страшно. Взгляд тети Норин, ее улыбка, скорее похожая на оскал. Я никогда бы не подумала, что она способна прорываться внутрь меня, пикировать в ребра и разрывать их на тысячи частей. Поражать сердце. Сжимать его. Сдавливать в длиннющих пальцах.

Встряхиваю волосами и резко переворачиваюсь на спину, впялив взгляд в потолок. Я смотрю вверх, а сама воображаю, как сквозь стену прорываются длинные черные когти, как они рушат потолок, раскрывая его, словно свежую рану, и прорываются в мой мир. Я невольно представляю уродливую голову, слизь, будто бы смолу, оставленную на стенах его костлявыми пальцами. Я представляю это и вижу, как темнота сужается. Мой пульс тарабанит в шее. Мое сердце колотится в груди, как сумасшедшее. И мне нечем дышать.

Мне. Нечем. Дышать.

— Так, хватит! — Я порывисто спрыгиваю с кровати и тянусь к лампе. В комнате загорается тусклый свет, и мне становится немного лучше. — Черт возьми.

Прохожусь ладонями по вспотевшему лицу, осматриваюсь и стискиваю талию в пальцах, словно защищаясь от чего-то. Вот, только от чего?

Я сошла с ума. Сто процентов. Я двинулась. Сглатываю и внезапно слышу, как снизу хлопает входная дверь. Я вздрагиваю, оборачиваюсь и вглядываюсь в темноту, будто жду, что сейчас кто-то ворвется ко мне в спальню. Но никто не врывается.

Я слышу визг шин.

— Что за…

Срываюсь с места и несусь к окну. На ходу вырубаю свет, отодвигаю занавеску и замечаю, как Норин и Мэри-Линетт садятся в остроносый Фольксваген. Что происходит?

Прищуриваюсь и приближаюсь к стеклу почти вплотную, едва не ударившись об него носом. За рулем Мэри-Линетт. Она газует, пыль вспыхивает под колесами, и через пару секунд мои тети скрываются за неосвещенным, черным поворотом.

«А многие люди каждый месяц в полночь укатывают на машине в лес?» — невольно вспоминаю я и в ужасе покачиваю головой.

— Нет, нет, не может быть.

П риподнимаю взгляд на часы, беззвучно висящие на стене, и сглатываю. Полночь.

Вот черт. Да вы должно быть шутите! Меня тянет смеяться, но вместо этого я просто пялюсь на пустую дорогу за окном и застываю: какого дьявола творится, куда они уехали?

«Сделаем это сегодня!» — вновь всплывает в моей голове, и я неуверенно поднимаю подбородок. Они планировали уехать, и они уехали. Вот только зачем? Что им нужно так поздно в городке? И в городке ли?

Я решительно стискиваю зубы. Я должна понять, что происходит, и мне наплевать, если тетушки не собираются откровенничать. Я заставлю их рассказать правду. Хотят они этого или нет. И помочь мне сможет только один человек.

Сажусь за ноутбук, открываю свою страницу в интернете и ищу Хэйдана Нортона. Я не взяла его номер, вариантов у меня нет. Нахожу аккаунт Хэрри практически сразу, и в ту же секунду прыскаю от смеха. Что ж, стоит отдать ему должное. Мгновение назад меня трясло от ужаса, теперь я улыбаюсь во все тридцать два зуба.

На фотографии Хэрри заметно моложе, чем сейчас. На год уж точно. Волосы у него короче, а на глазах темные очки. Внизу подписано: не спорьте со мной. И тут я все-таки смеюсь, ударившись лбом о поверхность стола. Господи. Дай мне сил смириться с тем, что единственный человек, способный мне помочь, определенно главный неудачник Астерии, а, возможно, и всего штата.