Смертельно прекрасна (СИ)

— Ну, ты поделись секретом, если получится, Ари, — горько улыбается Мэри — Линетт и вновь глядит на меня пристально. — Вряд ли кому-то удалось избавиться от воспоминаний. В отличие от хороших, плохие воспоминания с нами остаются надолго.

Воздух становится прохладным. Я поправляю волосы, оглядываюсь и непроизвольно натыкаюсь на взгляды двух женщин, стоящих на другой стороне дороги. Они смотрят так пронзительно, что мне становится не по себе. Я дергаю тетю Мэри за рукав куртки.

— Ч то это с ними? — Незнакомки продолжают испепелять нас ледяными глазами. Тут все такие дружелюбные, интересно? Я чувствую, как Мэри-Линетт с силой сжимает мою руку, и недоуменно перевожу на нее взгляд. — В чем дело?

— Ни в чем. — Мы ускоряем шаг. — Не обращай внимания.

— Нет, я, конечно, могу сделать вид, что все в порядке, но…, но это странно. Чего они так пялились? Дай угадаю, новенькие в Астерии не в почете?

— Ты тут не причем.

— Тогда кто причем?

— Это долгая история. — Отмахивается тетя Мэри, но я заинтригована и сбита с толку. В Северной Дакоте никто не стал бы церемониться и уже давным-давно врезал бы таким любопытным идиоткам по лицу. — Нашу семью в Астерии недолюбливают. Ты же знаешь.

— Я думала, все это выдумки. — Удивленно вскидываю брови и усмехаюсь. — Неужели жители Астерии действительно сторонятся коттеджа Монфор-л’Амори?

— И не только коттеджа. Вместе с предками нам по наследству перешли еще и глупые предубеждения. Вот что значит — пускайте корни в новом месте, иначе застрянете вместе с паразитами. — Мэри-Линетт хмыкает и тянет меня в обратную сторону. — Думаю, нам пора возвращаться. Если тебе завтра в школу, нужно идти спать.

— Но чего именно боятся люди? — Спрашиваю я, растерянно нахмурив брови. — Мама ничего мне не рассказывала об этом.

— И хорошо. Иначе спала бы ты, моя дорогая, по ночам совсем не сладко.

— Я заинтригована. Расскажи, тетя Мэри.

— Ну, что ты, как маленькая?

— Но мне, правда, интересно.

— Нет в этом ничего интересного, — молниеносно всегда веселая и общительная Мэри-Линетт становится печальной. Она отводит взгляд в сторону и шепчет так тихо, что я едва слышу, — я бы многое отдала, чтобы никогда об этом не знать.

ГЛАВА 2. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

Я хотела поехать в школу на машине. Правда, очень хотела. Тащиться по угловатым улицам и неизвестным переулкам пешком казалось мне отвратительной перспективой, тем более что теперь я знала о странной любви жителей Астерии к моей семье. Но потом меня озарили яркие, настоящие такие, солнечные лучи. Они прорывались сквозь толстые, да и к тому же серые шторы, и я, не веря, поднялась с кровати.

В Северной Дакоте все дни промозглые и холодные. Нет, у нас бывало тепло, но так редко, что каждый раз я забывала: каково это, нежиться утром на солнышке. Глупо, да уж, но оттого мое желание пройтись пешком по солнечной Астерии возродилось из пепла, и я быстро понеслась в ванную комнату, дабы не терять времени зря.

Волосы торчали в разные стороны после душа. Я пару раз взъерошила их пальцами, причесала и застыла у комода. Вещи вытащила наугад. Старую футболку «Рамоунз» и мои нелюбимые джинсы, они потертые и дурацкие, но я нашла их на барахолке и отдала всего три бакса. Экономия стоила того. Сидели они нормально, пусть и бесили меня.

Я никогда не переезжала, поэтому понятия не имею, что нужно взять с собой. Робко оглядываю комнату, а затем пожимаю плечами. Какая разница? В конце концов, не съедят же они меня, если я не возьму пару лишних тетрадей. Ну, а даже если и скажут что-то, то пожалеют. Я школу никогда не любила. Школу — то есть и учителей, и уроки, и все вместе взятое. Потому никто со мной не связывался. Знали, что мне наплевать.

Правда, есть одна проблема: тут я — никто. Нет моего отца, который бы встал на мою сторону, что бы ни случилось. И мамы нет, которая взорвала бы мозг обидчикам своими психологическими формулировками и убеждениями. Тут я одна. Меня никто не спасет, не прикроет. Придется самой отвечать за свои поступки и за свое равнодушие. А если учесть, что у семьи Монфор здесь не так уж и много друзей, легче мне не станет. Уж точно.

Спускаюсь по лестнице, опираясь ладонями о шероховатые поручни. Этот дом такой старый. Но, в то же время, есть в нем что-то завораживающее. Наверно, меня очаровывает неизвестность. По этим ступеням ходила моя мама, моя бабушка и ее мама. Разве в это так просто поверить? О, нет. Как представлю себе призрачные голоса, гуляющие по мансарде, так сразу душа леденеет.

— Ари, подойди на минутку, — слышится с кухни голос тети Норин, и я послушно иду к ней, на ходу разминая плечи. Поспать нормально не получилось. Я ворочалась, невольно вспоминая о том, о чем хотела бы забыть. — Твой завтрак и обед.

Тетя Норин, одетая в закрытый свитер и плотные брюки, протягивает мне упаковку с чем-то горячим. Я благодарно улыбаюсь.

— Спасибо. — Прячу еду в сумку.