Смертельно влюблён (СИ)

Глава 29. Теперь тебя у меня никто не заберёт.

Не гневи Бога, Стаас Ленартс, ты получил её почти бесплатно, в подарочной упаковке. Сделай всё, чтобы не потерять её, чтобы она каждое мгновение радовалась, что любит меня, что связала со мной свою жизнь. Теперь уже навсегда. Теперь моё право на неё законное и правдивое. Теперь она моя.

— Мне очень жаль, что так вышло, поймите, я не могла сказать по-другому, — оправдывалась Лоес, заправляя прядь белокурых волос за ухо. — Правда поставила бы под угрозу моё пребывание здесь, вы же понимаете, я изначально вас об этом предупреждала.

— Разве же я в чём-то обвиняю вас? — процедил я, усаживаясь за стол напротив неё.

— Тогда зачем вы здесь? — слегка повысив тон, спросила Лоес, не скрывая своего любопытства.

Немного напрягал непрекращающийся стук ложки о кружку, но она не унималась. Казалось бы, что наш директор чем-то встревожен.

— Я лишь хочу забрать то, что по праву принадлежит мне.

— О чём это вы? — озадаченно спрашивает та, будто бы действительно не понимает цель моего визита.

Хотя, да, если бы она владела большей информацией, то сегодня была бы более догадливой.

Ведь о нашей скромной росписи в ЗАГСе не знает ещё даже сама невеста, что уж говорить о Лоес.

— О девочке, — резко выпалил я, не подбирая особо слов.

Мне это больше не нужно. Унижаться, чтобы позволили касаться моей принцессы, просыпаться с ней и дарить ей всего себя.

Теперь я здесь хозяин ситуации.

— Вы снова говорите о Полин? — спрашивает та, превращая человека высокой должности в обыкновенную дурочку.

— О ней самой.

— Поймите, пожалуйста, что я ничего не могу сделать, дело дошло до полиции. Полин числится в этом месте, как сирота, как ребёнок, от которых отказались родители, если вы до сих пор этого не поняли! — её голос с каждым словом выдавал новую порцию беспокойства, но лицо так и не выдавало ни единой эмоции, только правая рука неустанно боролась с ложкой.

— Я всё прекрасно понимаю, Лоес. Но и вы меня попытайтесь понять. Девочка числилась в этом месте. Числилась. До вчерашнего дня, — медленно проговариваю я, чтобы она внимала каждое моё слово, чтобы понимала, что мне теперь не нужны её милосердные подачки касательно моей девочки, о которой она не знает ничего, кроме чёртово имени.

— В каком это смысле «до вчерашнего дня»? — нервно сглотнув, оставив наконец ложку а покое и положив её на салфетку, спросила Лоес.

Самоуверенность, что читалась в каждом её жесте и слове, в её одежде и манерах, даже в её твои на ресницах, резко куда-то испарилась. И даже намёка на неё не осталось.

— Я уже сказала, что мне очень жаль, но я бессильна против закона, как и вы сами, — продолжила она, отпив чего-то из своей кружки.

Если это чай, то советовал бы добавить туда коньяка, чтобы немного расслабиться и принять всё мною услышанное.

— Как хорошо, что вы сами заговорили о законе, Лоес. Вы знаете, что не вы единственная, кто может отвечать за неё? — размеряно, не спеша начинаю я, криво улыбаясь правым краешком губ, чтобы она видела, что вся эта ситуация меня только забавляет.

— Да о чём вы, чёрт возьми, говорите! — вскрикнула она, отодвигая кружку в сторону.

— О вашем обожаемом законе, — безмятежно проговорил я, поправляя галстук.

— Что бы вы ни делали, как бы ни хотели её снова забрать отсюда, я вам не позволю больше, — снимая с себя пиджак, чуть ли не вопит та. — Я отвечаю за неё головой. Особенно сейчас.

— Сейчас вы особенно не имеете к ней никакого отношения. И я требую у вас, Лоес, как у директора данного учреждения, чтобы вы отдали мне мою жену по-хорошему, потому что теперь закон на моей стороне. И я, как теперь уже её законный муж, автоматически становлюсь официальным её опекуном, — на одном дыхании выпалил я, вставая со стула, чтобы посмотреть на неё свысока.

Столь заторможенная реакция была предсказуема. Лоес встаёт с кресла, поворачивается к окну, затем снова ко мне. Делает ещё один глоток из кружки. Смотрит на меня холодным взглядом, пытаясь вернуть себя спокойствие, что сочилось по её венам пару минут назад.

Я наблюдаю за ней, не отрывая взгляда. Хотел увидеть всё, абсолютно всё, что выдавало сейчас её лицо. Некое недоумение вперемешку со злостью и раздражённостью. Будто я так многого прошу. Я вообще не обязан просить об этом. Я мог бы забрать её, никому ничего не сказав. И в следующий раз, когда ноги снова бы дошли до кабинета полиции, а руки до того, чтобы написать заявление, их встретили бы страшнейшее разочарование.

— Что вы несёте, Стаас? Какой ещё муж? Вы вообще трезвый, прошу прощения? — она пыталась уходить от меня, отводить взгляд и полностью игнорировать уже известную ей правду, что я — законный муж Полин.