Смертельно влюблён (СИ)

Всё, на что я мог обращать внимание, — только Полин, с интересом разглядывающая целый новый мир для неё.

Захлопываю дверь. Впереди нас прямоугольный стол. К стене прилегает чёрный кожаный диван. Несу её во главу стола, усаживаю на своё кресло, что стоит прямо у окна. Разворачиваю к нему лицом. В её глазах отражалась буря эмоций, множество оттенков удивления, такого неподдельного и долгожданного.

Она смотрела так восторженно, даже от переизбытка чувств ухватилась за мою руку. Первая. Мне не пришлось просить её, угрожать или ставить условия, по которым бы ей пришлось сделать это. Полин сделала это осознанно. Её рука нежно накрыла мою. Так нежно, что страшное осмысление вошло в моё сознание.

Что произошло со мной, пока я был с ней? Что я сотворил с ней, пока она была со мной?

Она смотрела на большой мир вокруг неё, я — на неё, что заменяла мне целый мир.

Немыслимое осознание.

Я обманывал её. Манипулировал ею. Бил. Насиловал. И всё это беспорядочное количество раз. Забрал у неё свободу. Лишил дееспособности. Я — самое страшное чудовище, которое она могла повстречать. И самое ужасное, самое кошмарное то, что я бы не смог по-другому тогда и не смогу сейчас. Всё, что я делал с ней, убивает во мне всё живое, что она вырастила внутри меня.

Господи, неужели я и вправду сделал это с нею. Господи, неужели мой разум дошёл до этого, а руки не дрогнули. Собственноручно. Два здоровых мужика против маленькой беззащитной девочки. Она ждала моей помощи. Ждала её от меня, надеясь, что во мне осталось ещё что-то хорошее, доброе, ведь она рядом. Каждый раз она делилась со мной своим светом. С самого первого дня. С первой минуты.

Сколько раз у меня повысился голос на неё? А рука? Сколько раз она молила меня перестать, когда я думал только о том, как поудобнее лечь, чтобы легче было её трахнуть.

Когда я перешёл ту грань, что разделяла чистую любовь к ней и грязное сумасшествие, которое породила моя ревность?

Сердце останавливается, когда все эти картины вновь всплывают в моей голове.

Боже мой, кем я стал?

— Господи, — неосознанно произношу я, теряя связь с реальностью, — Полин, что я сделал с тобой? Милая, родная, пожалуйста, прости меня, молю тебя.

Ногами падаю на колени перед ней. Не могу поверить. Не могу прийти в себя.

Так жестоко заставил её испытать слишком много боли.

Слёзы скатываются по моим щекам, не спрашивая моего разрешения.

Руки обхватывают её ноги. Такие холодные. Каменные и погибшие от руки любимого человека.

Её пальцы блуждают по моим волосам.

Опять сама. Без всяких ненужных просьб и грубых ультиматумов.

— Неужели ты можешь прикасаться ко мне добровольно после всего, что я с тобой сделал? Неужели тебе не противно?

Но губы её не спешат отвечать. Только пальцы никак не останавливаются, заставляя слёзы истерически бежать наперегонки друг с другом.

— Ты бы была со мной без всего этого?

Я ведь не могу быть уверен в этом, но как я мог добавиться тебя всеми силами, чтобы вот так вот ужасно сломать?

Я добился, чего хотел.

— Ты больше не существуешь без меня, малышка.

Моё лицо, обожжённое слезами, прислонилось к неподвижным ножкам, которые больше никогда не почувствуют его на себе.

— Маленькая моя, родная — шепчу я, как на исповеди перед Богом, — ты когда-нибудь меня за это простишь?

Эпилог

Когда-то ты по глупости подумала, что от твоего ответа зависит моё будущее — наше. Что греха таить, во мне тоже пролетела такая мысль. Но это ничтожное мгновение, которое подобрала под себя моя давно забытая совесть. Твои слова, твоя мольба — ничего и никогда не изменят. Моё будущее, как и вся моя жизнь, зависит только от тебя, но не от твоего ответа. Сколько криков твоих было послано в мой адрес, но все они тщетно затихали, потому что не в силах твои маленькие ручки остановить всё моё тело. А кроме них у тебя больше ничего не работает.

Для того, чтобы всплыть, мне надо было спуститься на самое дно, иначе от чего отталкиваться? И я побывал там, вся моя безбожная жестокость предстала перед тобой, но ты так надеялась, что я ею не воспользуюсь.

Нет, я не садист, не маньяк и не псих. Я просто обречён с того самого дня, как увидел тебя. Как поздно пришло ко мне осознание того, что ты, любимая, — моё помешательство, зависимость и одержимость. Вколи мне то, что по моей вине вкололи тебе, — я не почувствую. Единственное, что заставит меня прийти в себя — твой уход. Но я предотвратил такое развитие событий.

Буду подыхать в страшнейших муках, буду гореть в аду, пусть дьявол лично за мной придёт после всего, что я сделал, но я не отпущу твоей руки.

Надо будет, мы ослабим тебе и руки, и зрение пропадёт, и слух, и даже речь. И сказать, что я изверг — тобою так любимым, надеюсь, — ты не сможешь. Ты будешь вынужденна находиться здесь, под моим контролем. Впрочем, как и сейчас. У тебя нет выбора, нет шанса. А если когда-то и появится что-то из этого, то я изничтожу всё и всех, кто причастен к твоей возможной свободе от меня.