Смертельное лекарство

— Нет, дедушка, мы из города, задержались тут, ночью ехать боимся, хотим до утра здесь постоять. Можно?

Дед поскреб в затылке:

— Отчего же нельзя? Ночуйте, коли надо. Только зачем в машине? Идите в дом, постелим. Чай найдем место.

Мы с Ильей дружно пожали плечами, но делать ничего не оставалось.

В тесной хате с низкими потолками нас встретила хозяйка, которую наш визит, похоже, поднял с печи. Она уже накрывала на стол, появились маринованные грибочки, огурчики, а затем и непременный атрибут — бутылка с белой головкой. Илья с сомнением поглядел на бутылку и промямлил что-то насчет того, что ему утром ехать, вести машину…

— А ты не сомневайся! — заверил его хозяин. — Водка наша, тутошняя. Тут на Чистопрудной — Маркса по-новому — свою водку делают. У Магомеда водка настоящая, не то что в магазине. И крепость есть, и голова болеть не будет — без обмана.

Мы достали привезенные из города припасы, стол украсился заморской кукурузой и горошком, нашим балыком. Сев за стол, я почувствовала, что зверски устала и проголодалась. А Илья, напротив, только разошелся. Он вцепился в хозяина и начал расспрашивать его про Магомеда и его фабрику. Я поняла, что идет сбор материала для будущей статьи. Однако я уже клевала носом.

— Да ты, моя милая, совсем, гляжу, спишь, — заметила это хозяйка. — Иди, уложу тебя.

В спальне меня ждала кровать с пухлой периной и еще более пышными подушками.

— Вот, ложись, — напутствовала меня хозяйка. — А муженек твой придет, под бочок к тебе приляжет.

«Пусть только попробует», — мысленно ответила я. Мы с Ильей знали друг друга давно и давно выяснили, что отношения между нами могут быть только дружескими. Илья давно оставил попытки добиться большего. Не то чтобы он был некрасив или не умел ухаживать, но как-то не по нутру он был мне как мужчина. Вот почему я не сомневалась, что никаких попыток «прилечь под бочок» не будет и на этот раз. Поэтому уснула я спокойно и быстро.

ГЛАВА 7 Вязьмикин и его сыновья

Все происходило именно так, как я предполагала. Когда утром я проснулась, то обнаружила своего напарника спящим на полу рядом с кроватью. Я растолкала Илью, мы оделись и крадучись направились к выходу, надеясь более не обременять хозяев. Но не тут-то было. Радушные хозяева встали раньше нас, и нам пришлось еще раз насладиться почти деревенским молоком и яичницей. Наконец наш «Москвич» вырулил за ворота.

— Теперь-то скрываться не надо? — спросил Илья.

— А чего скрываться? — пожала я плечами. — Мы едем от любимого дяди Семена и тети… черт, забыла, как хозяйку зовут. Ну да неважно. Сегодня никто смотреть не будет — они уверены, что налетчики скрылись еще ночью. Да и не ездят налетчики на таких колымагах, как наша.

И опять я оказалась права. На всех постах ГАИ нас провожали равнодушным взглядом, даже не пытаясь остановить. Мы без помех доехали до Тарасова. Илья подвез меня до моего дома.

— Что будешь делать теперь? — поинтересовалась я, перед тем как захлопнуть дверцу.

— Дособеру еще немного материала — поговорить кое с кем надо — и накатаю статью. Продам ее в «Комсомолку» или в «Новую ежедневную», огребу бабки и залягу на дно где-нибудь в столице — в родной город мне после этого лучше не показываться. По крайней мере месяц. А ты?

— А я тоже буду «дособирать материал». Только боюсь, что придется дособирать побольше, чем тебе. И залечь на дно мне вряд ли удастся.

— Ну удачи тебе! — пожелал мне мой напарник и укатил. Добравшись до своей квартирки, я первым делом направилась в ванную. Гостеприимство — вещь замечательная, но жаркая перина — это не по мне. Мыться — такое наслаждение! Однако долго наслаждаться ванной мне не дали. Сквозь полуоткрытую дверь я услышала требовательный телефонный звонок. Он гудел раз за разом. Кто-то очень желал пообщаться со мной. Я нехотя выбралась из ванны и взяла трубку.

— Таня, это вы? — услышала я довольно милый женский голос. — Это Лунина, Катя. Помните?

Еще бы мне не помнить клиентов!

— У меня тут произошло… В общем, я добилась свидания с Олегом.

Сказав это, она вдруг замолчала, и я поняла, что моя собеседница плачет.

— Успокойтесь, Катя, — наставительно проронила я. — Что он вам сказал?

— Вначале ничего особенного — все хорошо, держись, я не виноват… Там ведь милиционер присутствует, вы, наверно, знаете. Дело-то не в словах, а в том, как он выглядел. Выглядел он ужасно подавленным, испуганным. Я его таким никогда не видела! А в конце, когда милиционер немного отошел, Олег шепнул: «Постарайся меня вытащить». Таня, его там убьют!

Я услышала в трубке настоящие рыдания. Катя действительно переживала за своего мужа.

— Что вы придумываете, Катя, — стала я ее успокаивать. — Тем, кто его посадил, нужен процесс над убийцей. Другое дело, что на него могут давить… Но я ведь тоже не теряю времени. Нашла один след, буду разрабатывать.

— Правда? — В голосе на том конце провода появилась надежда. — Это так здорово! Вы молодец! Только…

Голос Кати вновь потускнел.

— Что еще? — насторожилась я.

— Вы понимаете, какая нелепая вещь получилась… Выяснилось, что у меня совсем нет денег.

— Как это?