Смертельное лекарство

Дома я перерыла все свои досье. Выяснила я следующее: жену Вязьмикина звали Татьяна Валерьевна. Она действительно была владелицей фирмы «Шубы от Татьяны». Фирма владела сетью ателье и магазинов по всему городу и даже на периферии. Ни в каких околоуголовных делах «Шубы» замечены не были, репутация у фирмы была отменная. В отменную фирму следовало нанести отменный визит. Я подвергла досмотру свой гардероб и выбрала строгий костюм деловой женщины.

С выбором легенды оказалось сложнее. «Доверенное лицо» беглого Митрохина здесь не годилось. «Я, дескать, представляю компаньона того, кто задержан по подозрению в убийстве вашего мужа, не поможете ли вызволить одного из бегов, а другого из тюрьмы?» Бред. Что же придумать? Видать, не обойтись без «корочек». К помощи своих давно просроченных милицейских «корочек», оставшихся после недолгой стажировки в родном райотделе, я старалась прибегать лишь в исключительных случаях. Так, кладем удостоверение в карман — и поехали.

Татьяна Валерьевна оказалась дамой лет сорока. Надо сказать, она произвела на меня впечатление. Не часто приходится встречать деловых женщин без малейшего налета пошлости, лишенных неистребимо жлобского оттенка в речи и во всем облике. О Татьяне Валерьевне нельзя было сказать, что она мила или любезна. Скорее она была строга, при этом не холодна, но надменна. Она легко держала собеседника на расстоянии, сохраняя при этом предельно доброжелательный тон.

— Ну вот, наконец-то, — приветствовала она мое появление. — А я уже думала, что меня никто ни о чем спрашивать не будет. Майор Брюханов мне заявил, что все ясно, убийца задержан, дело скоро передадут в суд и от меня никаких показаний не потребуется.

— Возникли некоторые обстоятельства, — начала плести я. — Появились сомнения в том, что Лунин является убийцей. Новые версии. И в связи с этим мне поручено…

— Я понимаю, — остановила она мои объяснения. — Я никогда не верила, что Олег Лунин мог убить Петра Петровича. Он такой милый мальчик… Нет, это сделали другие люди. Хорошо, что вы стали разрабатывать другие версии. Так что вас интересует?

— Ой, все! — призналась я. — Прежде всего — деловые партнеры вашего покойного супруга. Не был ли кто-нибудь из них должен ему крупную сумму? Или, возможно, он мешал бизнесу кого-то? И еще: Петра Петровича застрелили в рабочем кабинете. Кто знал, что он в это время будет там находиться? Как мог убийца беспрепятственно проникнуть в дом и скрыться незамеченным? Меня интересует распорядок дня Петра Петровича, его привычки, его отношения с домашними — словом, все.

— Ого, взвалили на вас… Танечка, правильно? Столько на ваши юные плечики… Ну, по порядку. Что касается деловой стороны жизни, то Петр Петрович никого из домашних в нее не посвящал, и я, к сожалению, здесь ничем не смогу вам помочь. Все его дела вел и ведет до сего дня Геннадий Егорович Бунчуков.

Я думаю, вам следует с ним встретиться, он даст вам подробные объяснения. Я со своей стороны ни минуты не сомневалась в его порядочности и личной преданности Петру Петровичу. Петр умел подбирать людей — это была его сильная сторона…

При слове «была» ее лицо исказила легкая гримаса — след перенесенной утраты. Но ни одной слезинки не показалось на глазах Татьяны Валерьевны. Голос оставался бесстрастным.

— Должники? Не знаю… Петр Петрович вел довольно крупные дела… Он вообще был склонен доверять партнерам. Ну, вы, наверное, знакомились с его выступлениями в газетах и на телевидении. Он говорил, что стремится возродить традиции русского купечества, которые строились на доверии, на том, что люди дорожили своей деловой репутацией. В таком стиле он вел и собственные дела. Так что кто-то мог, пользуясь этим, обмануть его, и, чтобы скрыть обман… Не знаю, не хочу гадать.

Что касается обстоятельств его гибели… Я тоже ничего здесь не понимаю. У Петра Петровича не было строгого распорядка дня. Он мог обойтись без обеда, а мог приехать на обед с партнером, с которым вел в тот момент переговоры. Мог задержаться дома, ведя переговоры по телефону. Поэтому убийца не мог знать заранее, что именно в этот час Петр Петрович будет в кабинете один.

В доме в тот момент находилась прислуга — Людмила. Она следит за нашим хозяйством. Она была на кухне. Оттуда звонок в дверь можно услышать, а можно и не услышать — если гудит вода или гремят кастрюли. У нас вообще звонок тихий, Петр Петрович не выносил шума. Значит, убийца или открыл дверь своим ключом, или его впустил Петр Петрович. А раз он его впустил, значит, это был человек, ему хорошо знакомый.

— А разве он не мог впустить, допустим, человека, придумавшего правдоподобную легенду — ну, что он налоговый инспектор или дизайнер, желающий улучшить ваш домашний интерьер?