Смертельное путешествие

Так как все доступные помещения были отданы прессе и людям из NTSB, мне достался номер в мотеле на окраине Брайсон-Сити. Прежде чем до него добраться я довольно много поплутала по этим дорогам.

Оправдывая свое название «Хай-Ридж Хаус»[11] мотель стоял на вершине холма в конце длинного переулка. Это было белое двухэтажное здание в стиле сельского дома с запутанным рисунком на деревянных дверях и окнах, колоннах и перилах, огибающих веранду вокруг здания. В свете фонаря у входя я могла разглядеть деревянные кресла-качалки, плетеные кашпо, папоротник. Очень викторианский дом.

Я поставила свою машину среди нескольких других на маленькой как почтовая марка стоянке слева от здания, и прошла по дорожке выложенной плиткой, между рядами металлических садовых стульев. Когда я открыла входную дверь зазвенел колокольчик.

Внутри пахло полировкой, чистящими средствами и тушеным ягненком.

Тушеная баранина с луком и картофелем мое любимое блюдо. И снова мне вспомнилась бабушка. Дважды за два дня? Наверное старушка наблюдала за мной сверху.

Через секунду ко мне подошла женщина. Она была среднего возраста, около пяти футов роста, без макияжа и со странной гулей седых волос на голове. На ней была длинная джинсовая юбка и красная кофта с надписью "Славьте Господа" на груди.

Не успела я и слова сказать как женщина схватила меня в обьятия. Удивленная, я стояла растопырив руки, в надежде не задеть ее своим чемоданом или ноутбуком.

После этого женщина отступила и стала вглядываться в меня словно теннисист при подаче.

— Доктор Брэннан.

— Тэмпи.

— То что вы делаете для этих бедных мертвых детей — богоугодное дело.

Я кивнула.

— «ДорогА в очах Господних смерть святых Его!» Он говорит нам это в своей Книге Псалмов.

Вот это да!

— Я Руби Макриди. Для меня честь принимать вас в «Хай-Ридж Хаус». Я забочусь обо всех здесь.

Мне стало интересно сколько же здесь жильцов, но я промолчала. Вскоре я и сама это узнаю.

— Спасибо, Руби.

— Позвольте, — сказала она и протянула руку за моим чемоданом. — Я покажу вашу комнату.

Хозяйка повела меня через гостиную, столовую и вверх по лестнице с резными деревянными перилами, затем по коридору с множеством закрытых дверей с нарисованными вручную табличками. В конце этого длинного коридора мы свернули и остановились у единственной в этом углу двери с табличкой «Магнолия» на ней.

— Так как вы — единственная леди, я поселила вас в "Магнолию".

И хотя мы были одни, Руби заговорщически зашептала:

— Это единственный номер с отдельной туалетной комнатой. Я подумала вы оцените уединение.

Туалетная комната? Они что, до сих пор называют ванную туалетной?

Руби провела меня внутрь, положила рюкзак на кровать, принялась взбивать подушки и приспускать шторы как заправская горничная из "Ритца".

Обои и покрывала объясняли название номера. Шторы на окнах, скатерти на столиках — все поверхности в номере были задрапированы. Кресло-качалка из клена и кровать были закиданы подушками, а стеклянный буфет был наполнен, наверное, миллионом статуэток. Выше всех находились керамические статуэтки Маленькой Сиротки Энни с собачкой Сэнди, Ширли Тэмпл одетой как Хэйди, с собакой колли, судя по всему — Лесси.

Мне по вкусу более простая обстановка. Хотя меня никогда заботила простота и строгость модерна — дайте мне антикварный стульчик Хеплвайт[12] и я буду несказанно счастлива, и наоборот — поместите меня в хаос и я заскучаю.

— Очень мило, — произнесла я.

— Теперь я вас покину. Ужин в 6.00, а так как вы опоздали, я оставила вам подогретой тушеной баранины Не хотите тарелочку?

— Нет, спасибо. Я собираюсь спать.

— Вы уже ужинали?

— Я не очень голодна…

— Да вы на себя посмотрите! Вы худы как бродяжка-беспризорник. Вы не сможете работать на пустой желудок.

Ну почему все вокруг уверены что знают как именно мне надо питаться?

— Я принесу вам поднос.

— Спасибо, Руби.

— Не стоит благодарности. И еще одно. Мы тут в «Хай-Ридж Хаус» не закрываем двери, так что вы можете уходить и приходить в любое время.

Несмотря на то что я приняла душ на месте аварии, я все равно распаковала несколько новых вещей и долго пролежала в горячей ванне. Как многие жертвы насилия, люди работающие на местах катастроф, часто с ожесточением моются, словно желая очистить и разум и тело. Я вышла из ванной и меня ожидала тушеная баранина, черный хлеб и кувшин молока. Как только я воткнула вилку в кусочек репы, мой телефон зазвонил.

Боясь, что звонок прервется я подскочила к своей сумке и не долго думая вывалила все ее содержимое на кровать и стала рыться в вещах — лак для волос, кошелек, паспорт, ежедневник, солнечные очки, ключи и косметика. Наконец я нашла телефон и молясь про себя чтобы это была Кэти, ответила на звонок.

Это была она. Голос моей дочери так подействовал на меня что мне с трудом удалось сдержать рыдания.

Невзирая на то что она не сказала где она, голос ее звучал довольно радостно. Я дала ей номер телефона в гостинице. Она рассказала мне что она с другом и вернется в Шарлоттсвиль вечером в воскресенье. Я не спрашивала, а она не упомянула, о том друг с ней или подруга.