Как только Хелена побежала к огню, Леонард удивленно поднялся и уронил убитую наземь. Некоторое время он наблюдал, как, стоя на коленях, его будущая невеста рыдала перед жестяным ящиком. Губы его в раздражении сжались, но взгляд не сменил своего стеклянного выражения. Потом картина ему надоела, и, вновь закурив, он запрокинул голову к небу.
Леонард любил темноту, насколько способен был любить в принципе. Теперь, ловя мгновения перед скорым рассветом, он в неге прикрыл глаза; лицо его постепенно расслабилось.
Так и застыли они под затихающий рокот праздника: Леонард задумчиво держал сигару в зубах, окутанный клубами дыма. Хелена в исступлении впивалась ногтями в траву и рвала ее вместе с землей и кореньями.
От жара костра ее кожу пекло, искры едва не сыпались на волосы. Танцевал ли демон в огне или нависал над ее головой – Хелена не знала. Она не знала совсем ничего.
На дворе середина августа. Время, когда столь обманчиво кажется, будто лето еще не закончилось. И хотя деревья шумели почти так же, как и в июне, пару месяцев назад…
В воздухе уже пахло осенью.