Смертельные тайны

Таро Уильямс оказался высоким крупным мужчиной около сорока, с широким лбом и крупными чертами лица. Фотостудию «Камера-обскура» и жилое помещение над ней он унаследовал от отца, который начал этот бизнес в 1960-х. Находились они на Амершем-роуд, жилой улице с большими смежными домами в аварийном состоянии, всего в нескольких минутах ходьбы от станции Нью-Кросс. Когда-то эти мощные четырехэтажные здания построили торговцы, сделавшие себе состояние в период промышленной революции. В них жили состоятельные семьи и их обслуживающий персонал. Каждый дом имел три этажа и большой подвал. Магазин «Камера-обскура» с пескоструйными рисунками на окнах стоял вдали от дороги и был частично скрыт огромным кустом боярышника.

Фотостудия существовала много лет, но в последние годы, с приходом цифровых камер и смартфонов, бизнес пошел на спад. Однако Таро это не беспокоило. Он и без того был достаточно богат, и ему нравилось иметь много свободного времени. Когда возникало желание, он подрабатывал свадебным фотографом. Магазин он открывал пару раз в неделю – сделать портретную съемку. По большей части его клиентами были молодые обручившиеся пары, которым нужны были фотографии для приглашений на свадьбу, а также пары с маленькими детьми, желающие устроить настоящую фотосессию для любимых малышей.

К его разочарованию, большинство родителей отказывались от предлагаемых им массивных посеребренных рам, предпочитая напечатать фотографии на подушках, пазлах, бейсболках и кружках.

Утром на съемку к Таро приходила молодая пара японцев – сделать фото для свадебных приглашений. Его всегда поражало, насколько японцы миниатюрны. Да и они, казалось, испугались его габаритов и серьезного выражения лица, но он разрядил атмосферу шуткой и широкой улыбкой, сразу став похожим на медведя. Во время съемки они смеялись над его остротами, не замечая, что глаза у него всегда остаются серьезными, даже если он улыбается.

Он как раз заканчивал разбирать свет после съемки и убирал в чехол последний софтбокс, когда к двери подошла невысокая рыжая женщина. Она попыталась зайти внутрь, но, поняв, что дверь заперта, постучалась в окно. Таро показал ей на надпись в нижней части окна: «Звоните в звонок». Улыбнувшись, он жестами объяснил ей, что нужно звонить. Она закатила глаза и нажала на кнопку. Он снова улыбнулся, одобрительно поднял вверх большие пальцы и отпер дверь.

– Здравствуйте, я старший инспектор Мосс, – сказала она, показывая удостоверение. – Можете уделить мне несколько минут?

– Конечно, – улыбнулся он и пропустил ее внутрь.

Глава 55

– Чем могу помочь? – спросил он, пригласив Мосс сесть на необъятных размеров кресло, которое он использовал для съемки.

Рядом на штативе стояла камера, несколько стоек освещения, а у стены висел огромный лист белого светоотражающего фона.

Мосс села и достала из сумки папку.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашем бывшем сотруднике Джозефе Питкине. Он у вас работал в течение шести недель в начале 2016 года.

– Да, верно.

– Можно спросить, почему он уволился?

Таро с сожалением кивнул.

– Боюсь, мне пришлось его уволить.

– Почему?

– Он был… нечестен. Кое-что украл у меня.

Мосс кивнула.

– Насколько серьезен был ущерб?

– Ничего особенного. Если правильно помню, фунтов пятьдесят.

Мосс огляделась и посмотрела на кассовый аппарат у стены.

– Вы сообщили в полицию?

– Нет.

– А в центр занятости?

– Не помню. Это было почти два года назад.

– Джозеф стоял на учете, и консультант нашел ему работу у вас. Кто-то потом с вами связывался, пытался узнать, почему он так быстро уволился?

– Да, думаю, кто-то связывался, – сказал он, но больше ничего не добавил.

Он снова улыбнулся, подошел ближе и уселся на ручку кресла напротив Мосс. На нем был элегантный коричневый костюм-тройка. Из кармана свисала золотая цепочка часов.

– Можно узнать, в каком жанре вы снимаете?

– Портреты в основном. Молодые пары, маленькие комочки радости… – он указал на галерею портретов на стене. – В девяти из десяти случаев ребенок, когда его сажаешь перед камерой, начинает изо всех сил кричать. Хотя при виде меня дети и без камеры пугаются.

– А другого рода фотографии делаете?

– Свадьбы еще. Любые заказы, которые поступают.

– А эротические съемки?

– Вы имеете в виду, для себя? – снова широко улыбнулся он.

– Нет, – ответила она.

Он был хорош собою, но было в нем что-то, отчего Мосс было некомфортно в его обществе.

– Простите, неудачная шутка.

Она отмахнулась от извинений.

– Как бы вы оценили профессионализм Джозефа как фотографа?

– У меня не было возможности оценить его, он слишком недолго здесь работал.

– Но он фотографировал здесь?

– Да.

– Что?

– Я разрешил ему сделать съемку молодой пары.

– Он проявлял интерес к съемке голых людей или чего-то подобного? Не знаю, как лучше сформулировать.

– Обнаженная натура? Нет. Я этим не занимаюсь. Знаете, у меня после утренней съемки в горле пересохло. Может, принести вам чашку чая? Заодно я поищу в своих записях – возможно, у меня остались какие-то записи по поводу Джозефа и переписка с Центром занятости.

– Хорошо, спасибо.