Смертельные воспоминания

– Ты что, считаешь, что это смешно? – искоса посмотрела на него Ким.

– Нет, я думаю, что все это очень печально, жутковато и страшно. И мне кажется, что тебя пора снимать с этого дела и помещать под защиту вооруженной охраны, пока этого шизика не поймают. Но, так как ни ты, ни Вуди со мной не согласны, я лучше помолчу, – с этими словами сержант вошел в здание.

– Мы не согласны, потому что никто моей жизни не угрожает. Никто не пытается меня…

– Это пока, – напомнил ей Брайант. – Мы ведь не знаем, что еще замышляет этот псих.

Ким покачала головой и молча прошла в морг, пытаясь приготовиться к тому, что ей предстояло увидеть.

– Привет, Китс, – поздоровалась она, входя и твердо глядя патологоанатому прямо в глаза.

Несколько мгновений Китс молчал.

– Простите, но я все жду дружескую подколку, которая обычно сопровождает приветствие. Или ваш сценарист в отпуске?

Ким не обратила на его слова никакого внимания и прошла к столу возле кондиционера. Здесь у Китса температура не поднималась выше 16°, и Ким это полностью устраивало.

Она заметила, как патологоанатом вопросительно посмотрел на Брайанта, который в ответ только пожал плечами.

– Вам будет приятно узнать, что сгоревшую машину передали экспертам-криминалистам, которые с ней сейчас и занимаются…

– А они смогут определить причину пожара? – поинтересовался Брайант.

– Трудно сказать. В одном я уверен – они смогут исключить возможные проблемы с мотором, которые могли привести к спонтанному возгоранию.

Даже не взглянув на металлические поддоны, Ким знала, что то, что она на них увидит, будет сильно отличаться от обычных трупов, накрытых простынями. Сами простыни были натянуты достаточно высоко, как будто под ними играли дети.

– Ладно, давайте начинать, – предложил Китс, откидывая первую простыню.

Ким постаралась подавить приступ тошноты, который почувствовала, увидев обгоревшую фигуру. Обуглившаяся, она лежала на боку, как будто в позе зародыша, с согнутыми ногами, но прямой спиной. Инспектор знала, что при пожаре мышцы высыхают и сокращаются, что заставляет конечности двигаться и принимать различные положения. Если бы фигуру поставили на попа, то создалось бы впечатление, что она все еще сидит в автомобильном кресле.

– А это что такое? – Ким подошла поближе и указала на клочок ткани в области грудной клетки, которая отличалась от тех обрывков, которые остались на трупе от одежды.

– Думаю, что это часть ремня безопасности, – сказал Китс, посмотрев на ткань поверх очков.

– Он что, приварился к коже?

Патологоанатом согласно кивнул.

– Я возьму образец, чтобы подтвердить…

– То есть они были пристегнуты? – Ким повернулась к своему коллеге, который был ошеломлен не меньше ее.

– И продолжали сидеть в креслах? – вслух размышляла инспектор.

– Похоже на то, – ответил Китс, хотя все было и так очевидно.

– Но почему? – спросил Брайант, поняв, о чем думает Ким.

– Почему что? – переспросил Китс.

– Если машина горит, разве пассажиры не пытаются из нее выбраться? – спросила Ким. – Ведь у них было время, чтобы что-то предпринять, на худой конец – отстегнуть ремни.

– Это уже не мне выяснять, инспектор, – заметил Китс. – А вот внимательно изучить беднягу – моя прямая обязанность.

– Как вы знаете, человеческие конечности горят не как дрова, – продолжил патологоанатом. – Верхний слой кожи как бы поджаривается и начинает сходить чулком. Минут через пять более толстый подкожный слой сжимается и начинает лопаться, позволяя выливаться желтому подкожному жиру. Человеческий жир может быть прекрасным топливом, но для этого необходимо, чтобы одежда или обуглившееся дерево сыграли роль фитиля. Фитиль впитывает жир и направляет его в пламя, где испаряется, позволяя таким образом…

– Сколько времени они умирали? – спросила Ким, облизывая пересохшие губы.

– Сложно сказать. Тело может сопротивляться огню до семи часов…

– Это мне известно, Китс! – рявкнула Ким. – Я сейчас говорю об этих конкретных людях и о том, как долго они страдали.

Она и раньше видела сгоревшие трупы, но ее интересовало, как долго эта пара сопротивлялась невероятной боли.

– Несколько минут, – ответил патологоанатом. – В подобном закрытом объеме они почти наверняка задохнулись от дыма. – Он помолчал и коснулся трупа слева от себя. – Вот эта женщина, как мы считаем, – Хелена Фелпс.

Теперь Ким вместо того, чтобы отводить глаза, не отрываясь смотрела на останки.

На обугленном черепе оставался клок светлых волос. Он закрывал то место, где должно было бы быть ухо, и спускался ниже, к скуле, на которой навечно отпечатался ужас, вплавленный в кости пламенем.

У Эрики тоже были светлые волосы.

Неужели ее приемная мать выглядела так же, после того как попала в катастрофу, возвращаясь из муниципалитета, где только что удочерила ее?

Ей не позволили присутствовать на похоронах – об этом позаботилась сестра Эрики, так и не ставшая ей тетей, хотя Ким к тому времени прожила в семье уже три года.