Смертельные враги

— Значит, с этим предупреждением вас и послала ко мне Клодина де Бовилье?

— Я уже имел честь говорить вам об этом, сударыня.

— Меня уверяли, будто король Генрих расположился лагерем в монмартрском аббатстве… Это верно?

— Совершенно точно, сударыня.

— Говорят, король легко увлекается. Клодина молода, хороша собой, и ее ранг аббатисы, по слухам, не ограждает ее от искушения.

Бюсси едва заметно улыбнулся:

— Понимаю, сударыня… И однако, аббатиса не колебалась, выбирая между королем Генрихом и вами — сами видите.

— Хорошо! — строго произнесла Фауста. — Это все, что вы имели мне сказать?

— Прошу прощения, сударыня, но госпожа де Бовилье особо порекомендовала мне нанять вам на службу несколько храбрых и преданных дворян и привезти их к вам.

— Для чего, сударь? — сказала Фауста с обескураживающим спокойствием.

— Но, сударыня… — пробормотал озадаченный Бюсси-Леклерк, — чтобы охранять вас… защищать… Разве вы не слышали: на вас готовится нападение, нападение сокрушительной силы.

— Мы находимся в Испании, где никто не осмелится выказать непочтение той, кто путешествует под покровительством короля и его великого инквизитора… Во всем же остальном кардинал Монтальте, которого вы здесь видите, будет вполне надежной защитой.

— Но, сударыня, речь идет не о короле Филиппе и не о его подданных!.. Речь идет о короле Генрихе и о его тайных агентах — а это французы, и, поверьте мне, они обращают столько же внимания на покровительство великого инквизитора, сколько Бюсси-Леклерк — на удар шпаги.

В этот момент всадник на равнине, с которого Фауста не спускала глаз почти во все время своей беседы с Леклерком, достиг горы и, продолжая свой путь по дороге, извивавшейся по склону, исчез за поворотом.

— Я полагаю, вы правы, сударь, — ответила наконец Фауста. — И посему я принимаю предложенную вами охрану и заранее одобряю условия, возможно, оговоренные вами от моего имени. Кто эти дворяне?

— Трое самых храбрых и самых бесстрашных из Сорока Пяти — те, кого называли личной гвардией короля.

И представил их одного за другим:

— Господин де Сен-Малин, господин де Шалабр, господин де Монсери.

Говорили ли что-нибудь эти имена Фаусте?.. Знала ли она о роли, которую общая молва приписывала им в трагической смерти де Гиза?.. Весьма вероятно. Но ей было известно и то, что герцог убит на честной дуэли и что смертельный удар ему был нанесен тем самым человеком, которого она обожала и ненавидела одновременно. Все остальное, по-видимому, не имело для нее значения.

И потому она с улыбкой ответила троим дворянам, склонившимся в глубоком, почтительном поклоне:

— Я постараюсь, господа, чтобы служба у принцессы Фаусты не заставила вас слишком сожалеть о службе у покойного короля Генриха III.

И обратившись к Бюсси-Леклерку, спросила:

— А вы, сударь? Вы тоже поступаете на службу к Фаусте?

Если в этом вопросе и звучала ирония, то Бюсси-Леклерк ее не уловил, настолько естественно он был произнесен.

— С вашего дозволения, сударыня, я хотел бы на некоторое время сохранить свою независимость. Тем не менее я буду иметь честь сопровождать вас ко двору короля Филиппа, где у меня самого есть дела, и до тех пор шпага Бюсси-Леклерка принадлежит вам.

В этот момент всадник появился на склоне горы. Теперь он пустил лошадь шагом и ехал не торопясь.

— Примите мою благодарность, сударь… Но, Боже мой, послушать вас, так и впрямь можно подумать, что король Генрих напустил на меня целую банду убийц.

— Сударыня, — отвечал Бюсси очень серьезно, — если бы дело обстояло именно так, я не предстал бы перед вами таким обеспокоенным, а сказал бы: «Этого дворянина (тут он указал на Монтальте) и его слуг будет вполне достаточно, чтобы защитить вас».

— О! О! — произнесла Фауста, впрочем, очень спокойно. — Неужели король Наваррский посылает против нас целую армию?.. А ведь этот бедный монарх никак не может сыскать достаточно войска, чтобы завоевать то самое французское королевство, о котором он так мечтает.

— Будем надеяться, что и не сыщет, сударыня! Нет, на вас идет не армия!.. Это человек, один-единственный человек!.. Но тот, кто идет на вас, своим дьявольским гением превосходит целую армию. Это не человек — это молния, которая поразит вас… Это Пардальян!

— А вот и он, — холодно сказал Фауста.

— Кто?! — взревел ошарашенный Бюсси-Леклерк.

— Тот, о ком вы мне только что сообщили.

— Пардальян! — прорычал Бюсси-Леклерк.

— Пардальян! Наконец-то!.. — прогремел Монтальте.

— Шевалье де Пардальян! — повторила троица.

Их было пятеро дворян, все пятеро были храбрецами, и храбрость свою они доказали на множестве дуэлей и во множестве битв. Их окружал вооруженный отряд. Они прибыли из далекой Франции и из далекой Италии, желая встретиться с Пардальяном…

Пардальян показался, они посмотрели друг на друга и увидели, что их лица заливает смертельная бледность… Каждый смог прочесть в глазах другого то же чувство, которое пробирало его самого до мозга костей. Они посмотрели друг на друга и увидели, что им страшно!

А Пардальян тем временем — один, сидя в седле очень прямо, с насмешливой улыбкой на устах — спокойно приближался к ним.