Смертельный дар

Офис О’Райли закрыт.

Но птицы по-прежнему кружили над головой, издавая ужасные крики.

Зака не столько тревожили птицы, сколько Каэр. Она старалась, чтобы он не видел ее лицо, и неотрывно смотрела в ночные небеса.

На птиц.

На черных птиц.

Кружащихся над головой.

Глава 14

Гэри Свайпсу было шестьдесят, но он сохранил превосходную физическую форму. Крупный, мускулистый мужчина приближался к пенсионному возрасту, и этот факт его немало раздражал.

Он прожил здесь всю жизнь. Наблюдал, как люди входили в особняки и выходили из них, такие самодовольные, потворствующие своим желаниям, сознающие, что простому человеку не накопить денег на такую роскошь. Наблюдал за владельцами яхт, современными мужчинами, у которых хватало денег, чтобы владеть огромными трехмачтовыми судами, оснащенными по последнему слову техники оборудованием и самой передовой электроникой и содержать многочисленные экипажи на предварительные гонорары за услуги.

Это был город, где царили деньги, но каким-то образом его угораздило родиться именно здесь, в семье служанки и работника заправочной станции. Никаких дорогих школ в его жизни не было, не было студенческих вечеринок и не было легкой, но хорошо оплачиваемой работы в компании собственного папочки. Была только работа.

Практически всю свою взрослую жизнь он служил в полиции. И по натуре был истинным копом. И вел себя постоянно так, словно был на службе.

Однажды он получил выговор за то, как обошелся с группой старшеклассников, напичканных наркотой. Черт, их карманы были набиты экстази, но ему удалось вляпаться в неприятности за слишком жестокое обращение с детьми.

Все представили так, будто они распространяли наркотики, не имея понятия… что это такое.

Потом встал вопрос о деньгах.

Их было совсем немного. Он нашел деньги в багажнике машины, которой управлял парень, нанюхавшийся кокаина и сбивший на дороге ребенка. Деньги от продажи наркотиков. Гэри забыл сразу сдать их в полицию, и его едва не обвинили в сокрытии найденного.

Так что нрав у него был крутой. Даже чересчур. Он стал копом, чтобы поддерживать закон, и никогда его не нарушал. В то время учителя были не в состоянии дисциплинировать школьников, и родителям тоже не удавалось, поэтому копам приходилось выполнять кучу требований, предъявляемых к проведению ареста преступников. Это доставляло массу проблем и неприятностей.

Гэри был женат. Однажды. Она тоже сказала, что у него слишком крутой нрав. Слишком. С женщинами не сложилось. Как и с работой. Для них было в порядке вещей разозлиться, ударить его кулаком в грудь, но стоило ему хотя бы на дюйм оттолкнуть их от себя, как он тут же превращался в жестокого обидчика.

Работа, жизнь, женщины. Все доставляло массу проблем и неприятностей.

Во всяком случае, Морриссей предложил ему подзаработать немного наличных.

Гэри ничего не имел против холода. И он не отказал себе в покупке айпода, поэтому его не пугала мысль остаться на острове в одиночку. Возможно, будет дуть неистовый ветер, а температура воздуха ночью резко упадет, но для него это роли не играет. Он ходил в море всю свою жизнь, в экипажах яхт богатых парней, просто потому, что ему это чертовски нравилось. Ветер и холод во время плавания ничего не значили для него.

Он любил ощущение одиночества. И какая разница: сидеть одному дома или находиться одному здесь, на Кау-Кэй?

У него с собой были одеяло, чтобы можно было согреться в холод, и термос с кофе, разбавленным алкоголем. Какого лешего понадобилось охранять пустынный остров и большую скалу, он не знал. Некто что-то вынюхивал здесь. Раскапывая землю. Тут и там. Парковой службе было наплевать.

Но если О’Райли платил ему за то, чтобы он наблюдал за скалой, он будет за ней наблюдать.

Он нашел местечко возле скалы Баньши и уселся на одеяло, пристроил рядом фонарь и термос, достал айпод, нашел неплохую музыку. Прислонился спиной к скале, прибавил звук. Одеяло, расстеленное на земле, предохраняло его задницу от замерзания, остальные части тела согревала теплая парка.

Неплохо, думал Гэри.

На небе мерцало несколько звезд и блестел месяц. На главном острове, в Ньюпорте, повсюду были заметны мигающие огоньки рождественских гирлянд. Разноцветье.

Только поросль деревьев на Кау-Кэй казалась по-настоящему пугающей, вызывала страх и мурашки по коже. Деревья шевелились и принимали причудливые очертания от дуновений ветра, как в страшной и фантастической хеллоуиновской истории. У него разыгралось воображение, и он представил себе, как эти невзрачные, тощие создания преисподней отрываются от своих корней и приходят в движение, размахивают своими маленькими костлявыми ручками в попытке зацепить сучьями волосы какой-нибудь старшеклассницы, которая трахается со своим дружком прямо тут же, на расстеленных постельных принадлежностях, которые в свернутом виде носят с собой в походы туристы.

Потом еще эти птицы… Большие и черные, пронзительно кричащие прямо над головой.

Боже, казалось, они были повсюду. Весь день. Страшные, словно из ада, эти отвратительные птицы кружили над теми деревьями.

Он ненавидел птиц. Всех.