Смертельный дубль

Все как один показывали, что, когда они уходили, у входа в павильон кого-то поджидал уборщик Лихонин. Он-то уж точно был самым последним (не считая убийцы), кто видел Ядкевича живым.

— Этот уборщик здесь? — спросил Жаверов, нахмурив брови.

— Да! Да! Кажется, здесь! Сейчас позовем! — раздались голоса.

Кто-то пошел за уборщиком, а Жаверова тем временем предупредили:

— Товарищ майор, только наш уборщик… немой.

— Немой? — удивился Жаверов. — Вы хотите сказать: глухонемой?

— Нет, он все прекрасно слышит и понимает. У него пропал голос на съемках…

— Любопытно, — пробормотал майор. — И как это получилось?

— Он же был актером. Лихонин его фамилия. Даже известным в свое время. Но как сорвал голос, так его и перестали снимать.

— Чего у вас только не бывает, — покачал головой Жаверов. — Давно это случилось?

— Да уж много лет прошло…

— То есть как же это, — продолжал дивиться майор, — он был известным актером и вдруг стал уборщиком?

— Да что такое актерская известность, товарищ майор! — философски заметили ему. — Одна только фикция… Сегодня ты на экране, тебя знает вся страна. А завтра тебя почему-то на экране не оказывается, и ты враз становишься никому не нужным…

— Ну и профессия, — вздохнул Жаверов.

— И не говорите, товарищ майор…

Привели уборщика.

— Здравствуйте, товарищ… э-э… — Майор чуть не сказал «товарищ артист», но в последний миг подумал, что Лихонина в его нынешнем положении, пожалуй, такое обращение оскорбит.

Лихонин со значением прищурился, точно прочитал мысли Жаверова и кивнул ему вместо приветствия.

— Вы вчера пришли убираться в пятом павильоне? — продолжал майор. — Во сколько? Около восьми?

Лихонин кивнул.

— Когда все ушли, в павильоне оставались только вы и режиссер Ядкевич?

Лихонин кивнул.

— Что было дальше? — спросил майор, словно забыв, что уборщику будет затруднительно ответить на вопрос, поставленный таким образом.

Лихонин что-то изобразил лицом.

— То есть? — нахмурился Жаверов и посмотрел на присутствующих в поисках поддержки.

— Можно я? — вышел вперед худощавый человек. — Товарищ майор, я артист Якулович и, смею надеяться, в состоянии понимать Василия Николаевича. Не все, конечно, но в общих чертах… Верно, Василий Николаевич? — обратился он к Лихонину.

Лихонин кивнул, приветливо улыбнувшись Якуловичу.

— Видите ли, Василий Николаевич — отличный мим, — пояснил актер Жаверову.

— Как и ты, Игорек, — заметил кто-то.

— В общем, — продолжал Якулович, — в ответ на ваш последний вопрос, товарищ майор, Василий Николаевич, если я правильно его понял, хотел сказать примерно следующее: я сделал свое дело и вышел из павильона.

— Он именно это хотел сказать? — Майор недоверчиво взглянул на Якуловича.

Лихонин тем временем кивал: да-да, все верно.

— Гм, — почесал подбородок Жаверов. — Признаться, первый раз в жизни беру свидетельские показания подобным образом… Ну что ж, давайте продолжим.

45

Лихонин сделал напряженное лицо, а Якулович сразу перевел:

— Он говорит: я весь внимание.

— Прекрасно, — потер ладони Жаверов. — Итак, следующий вопрос. Заметили ли вы что-нибудь подозрительное?

Лихонин покачал головой.

— Он говорит… — начал было Якулович, но тут же махнул рукой. — Хотя здесь и так все понятно…

— И никого постороннего поблизости не было? — продолжал Жаверов. — Возле павильона? Или, может, в павильон кто заглянул?..

Лихонин покачал головой.

— Выходит, вам совершенно нечего нам сообщить? — не скрывая досады, спросил майор.

Лихонин пожал плечами.

— Надо понимать, вы ушли из павильона раньше, чем Ядкевич?

Лихонин подтвердил.

— А он, значит, остался, — сделал вывод Жаверов и почесал подбородок. — Так, а что он здесь делал, когда вы уходили?

Лихонин изогнул руку и пошевелил указательным и средним пальцем в вертикальном направлении.

— Ядкевич просто здесь прохаживался, — перевел Якулович.

Вдруг к беседующим выдвинулся артист Ясюкевич.

— Знаете, как-то это не похоже на Ядкевича, — заметил он, глядя на майора. — Я у него, конечно, впервые в этот раз снимался, но успел уже приметить ряд его привычек… Одна из них была такой, что он никогда не оставался в павильоне в одиночестве. Так что странно, если вчера он вдруг остался здесь один…

— Ничего не странно, — возразил Якулович. — Вчера же был последний съемочный день. Вот он, может, и задержался тут, чтобы последний раз осмотреть декорации… может, что-то прикинуть по поводу монтажа, поразмыслить…

— Поразмыслить он и дома прекрасно мог, — отмахнулся Ясюкевич. — А вчерашняя задержка ему, как видишь, боком вышла…

Жаверов внимательно слушал разговор двух актеров с похожими фамилиями.

— Вернемся к нашему свидетелю, — в конце концов призвал майор. — Значитца так, товарищ Лихонин… Получается, что все то время, пока вы убирались в павильоне, Ядкевич находился там?

Лихонин кивнул.

— Он говорил вам что-нибудь?

Лихонин скривил лицо.

— Говорил ничего не значащие вещи, — моментально перевел Якулович. — Как жизнь, как дела?.. Примерно в таком духе…

— Так? — выразительно посмотрел майор на уборщика.

Лихонин подтвердил.

— Как жизнь, как дела, значит, — вновь задумался Жаверов. — И что вы ему ответили?

Лихонин по-новому скривил лицо.