Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

— Да! Это очевидно. Ладно, с бардом непонятно, окей, пусть слабое сердце и пусть он принял на грудь перед выступлением. Допустим, боится сцены, хоть и бард. Или холодно ему было, мерзлявый был, как говорят, вот и выпил «для разогрева», что усугубило приступ. А название концертной программы и сработавшая иллюминация — просто совпадение. Но подумай: парень с девушкой. Пара, которая скрывает свои отношения. Во всяком случае не выпячивает. Она в костюме Белоснежки. Он в костюме Факела. Или Костра. Или Огненного человека, как угодно. Костюмы известны заранее всем их знакомым. Впрочем, — видя, что Саша собирается поспорить, добавила я, повысив голос, — Кристина выбирала наряд Белоснежки при нас, да, Саша, я помню. Но и ты ведь помнишь, о чем она говорила по телефону с Филиппом? Что ему сшили костюм на заказ.

— Откуда ты знаешь, с кем она говорила? Она имя не называла, я бы запомнил.

Женька внимательно нас слушал, переводя цепкий взгляд красивых голубых глаз с него на меня.

— Да, но ты сопоставь детали! Она явно сюсюкала с любимым. В любом случае про костюм, сшитый на заказ, можно уточнить у его друзей, им он наверняка тоже хвастался.

— Да с чего ты взяла, что они встречались? Ну сидели рядом. И что?

— Какой ты ненаблюдательный для журналиста! — Сашка обиженно насупился, но ничего не сказал. Логинов, видя это, насмешливо хмыкнул. — Во-первых, было видно по его взгляду, по интонации обоих, когда они разговаривали, по тому, как он гладил ее по руке, а во-вторых, пока вы, серьезные мужчины, вели свои серьезные мужские разговоры, мы, простые тупенькие бабы, которых на такие разговоры не зовут, успели провести расследование, поспрашивали аккуратно друзей и выяснили. Это доподлинно известно, что они — пара!

— Ну что ж, дети мои, — возвестил Женька, немного помолчав. — Дело за малым — выяснить, кому выгодна смерть этих двоих. Или временное их отстранение. Возможно, убийство целью и не ставилось.

— Почему ты так считаешь? — удивилась я.

— Господи, Катька, — покачал он головой, — ты вроде умная, но иногда такое отчебучишь… А потом обижаешься, что тебя сыщики не берут в помощники. Твоя ошибка в том, что ты не рассматриваешь потенциальных убийц как нормальных, адекватных, рассудительных людей, которые хотят доводить свое дело до конца и не хотят попадаться.

— Говори яснее!

— Говорю. В столовой полно народа. В фойе висит огнетушитель. Вывод, причем ожидаемый: парня спасли. Он сейчас в Склифе, ты же слышала.

— Нет, я слышала, что его туда повезли, а довезли ли — еще вопрос.

— Да, но для убийцы слишком невелика вероятность благоприятного исхода затеянной операции, а следовательно, слишком большой риск. Он бы на это не пошел.

— Ну хорошо, но ведь бывают убийцы-неадекваты! Это маньяк. Ему все равно. Он просто убивает. Даже при всех. Даже если успеют спасти. Видишь, никто не заметил, кто именно толкнул парня на свечи!

— Что?

— Вот! И ты тоже!

— Это ты смотрела на вход, я смотрел на тебя.

— А я — в свою тарелку, — поделился Саша.

Я рассказала, что видела. Хотя особо-то ничего. Точно помню чей-то локоть. Он отличался по цвету от ярко-оранжевого костюма. Быстрое движение — и парень потерял равновесие.

— Тебе точно не показалось? Он и так с трудом ходил. Он явно перебрал.

— Не показалось!

— Хорошо, тогда напрягись и вспомни, кто это сделал. И позвони, куда следует. Ты единственный свидетель в этом случае.

— Ой, это ты-то хочешь, чтобы я позвонила? — Логинов известный ненавистник органов правопорядка. По его словам, одного его родственника упекли просто так, побоями и угрозами его маленьким детям заставив подписать признательные показания. Он был тогда подростком. Мы много раз впутывались в расследования, но именно он всегда был против куда-либо обращаться и велел действовать своими силами. — Послушай, тебя здесь не было, когда произошли предыдущие два случая. У них на все один ответ. Сердечный приступ — никто не виноват. Отравилась таблетками для прерывания беременности — сама виновата. Ну то есть возбуждать дела они не намерены. И здесь то же самое сказали. Все видели, что он пьяный. Ходил шатался. Быстро установят, что та самая, что в коме, — его любимая девушка. Вот и оправдание для пьянки. А то и на суицид спишут, хоть и весьма нетрадиционный.

Они немного помолчали, задумавшись, наконец Сашка сказал:

— Она права.

— Ну хорошо, — смирился Женька, — или кому-то помешала эта пара, или у нас действует маньяк, который убивает людей с намеками на их костюмы. Но и третью версию — версию ментов — тоже не нужно сбрасывать со счетов. Сердечный приступ, отравление по вине несчастного случая и еще один несчастный случай.

И тут… Я долго пыталась ухватить какую-то мысль за хвост, но она проворно выскальзывала и носилась дальше по углам моего сознания, да так прытко, так ловко, что я все никак не могла понять, что именно меня тревожит. И наконец-то!

— Застежка!

— Что — застежка?

Ну да, тут Женька прав. Он всегда говорит, что я выражаю свои мысли как блондинка — не последовательно и линейно, а зигзагообразно.

— Он поработал с застежкой. Поэтому тебе пришлось резать костюм.