Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

Я ринулась вперед. Усилием воли я смогла трансформировать нематериальный страх в физический — тот, который разгоняет кровь по жилам. Добежав до входных дверей и едва не упав, наступая в глубокий сугроб у порога, я замолотила по твердому дереву голыми руками.

— Откройте!

— Катя, что ты делаешь? — Судя по громкости голоса, Евгений оставался на месте. Оборачиваться я не стала. Когда я в запале — мне не до этого. Вижу только цель перед собой.

Я потерла кулак и еще раз постучала, уже через рукав шубы.

— Откройте, слышите? Я вас видела через окно! Я знаю, что вы здесь!

— Кому ты кричишь? — продолжал вопрошать Женька — все еще издалека.

— Что у вас тут происходит? — присоединился к нему другой голос. У меня кровь настолько сильно уже барабанила в перепонках, что я снизошла до того, чтобы все-таки обернуться, дабы опознать говорящего. А то уже почти ничего не слышала, их слова доносились до меня словно через плотный слой ваты.

Ага, Сашка вернулся. Ну это и понятно, он, наверно, до нужного дома дойти успел, пока мы тут с призраками разбирались. Но это даже хорошо. Можно кое-что проверить.

— Ты видишь его? — спросила я Александра, отходя от дверей.

— Кого?

Я указала пальцем на окно и получила в ответ недоумевающий взгляд.

Ну вот, значит, я все-таки сумасшедшая, и Женька меня не разыгрывает. Одновременно с тем, как эта мысль прозвучала в моей голове, я медленно повернулась сама к окну, чтобы посмотреть, куда указывал мой собственный палец, и оказалось, что там уже никого нет.

— Его нет! — пораженная, промямлила я.

— И не было! — изрек Женька тоном, не предусматривающим дальнейшие споры. — Она тут призрака в окошке увидела, — пояснил он Саше. — Ладно, идем дальше. А то как бы мы внимание не привлекли к себе. Наверняка не все гости участвуют в карнавале, и кто-то может засечь нас в окна.

— Да, как, например, этот человек с белым лицом!

Я снова указала на нужный дом. Женька проигнорировал, а Саша вежливо, словно боясь меня обидеть, уточнил:

— Катя, но дом выглядит нежилым…

— Но Люся его тоже видела! Человека в белой маске!

— В белой? Не в желтой? — хмыкнул он.

— Слушай, я тоже об этом подумала тогда, но Люся не выглядит читающим человеком. Тем более читающим Конан Дойля. От силы «Космополитен». А сейчас я сама убедилась в ее словах!

— Да неважно, ей какая-то хрень померещилась, она произвела на тебя впечатление своим рассказом, и тебе теперь тоже кажется, что ты кого-то видишь. О внушении и массовых галлюцинациях слышала ведь?

Я устала спорить и ничего не ответила, хотя была уверена в своей правоте и адекватности. Когда лицо в маске пропало, занавеска встала на место — впритык ко второй. А значит, это не обман зрения — кто-то точно ее отодвигал. И потом, когда мы шли в ту сторону и Люся показывала мне этот дом — занавески не были плотно сдвинуты, теперь я это точно помнила.

— Какой номер дома? — уточнил Женька.

— Десятый.

— Должен быть вот этот. — Он замер на пороге.

Я достала ключ из кармана — он плотно вошел в замок и повернулся. Отлично. Мы внутри.

— Свет будем включать? — спросил Сашка, как какой-то завзятый медвежатник.

— Конечно, — удивилась я, ища выключатель на ощупь. — Вряд ли соседи, даже если они никуда не пошли, знают всех в лицо. Ну помнят они, что тут молодежь живет. Они же постоянно друг за другом заходят, ведь в столовой появляются вместе.

— Ну да, вообще.

Выключатель щелкнул (Женька первым его нашел) — зажегся свет. Мы осмотрелись: домик был таким же, как и наш. И как Сашин, скорее всего.

— Она сказала, кровать слева ее.

— Ангелины? — уточнил Женька, ведь местоимение «ее» могло означать что угодно.

— Да.

— А вот и телефон! — обрадовался Сашка, найдя девайс на указанной кровати, и с прямо-таки журналистским любопытством полез в него. Впрочем, быстро скуксился. — Черт, пароль требует…

— Скорее всего, дата рождения, — закатив глаза, показывая тем самым отношения к интеллекту девушки, предположил Женька.

— Да, только мы ее не знаем.

— А другие варианты есть?

— Есть. Отпечаток пальца!

— Позвони Люське, — скомандовал Логинов. — Потребуй или дату рождения подружки, или отрезанный палец.

— Я рада, конечно, получать приказы от мужчин, я же глупая баба, чье место на кухне, только вот незадача: телефона-то Люськиного у меня нет!

— Точно глупая баба, — хмыкнул Женька, — даже номерами не догадалась обменяться.

Это я уже терпеть не стала и треснула его по башке. Он только прыснул: привык.

Мы быстро просмотрели вещи на покрывале, на тумбочке и внутри нее в ящичках. Ничего особенного, женские вещички, дорогие кремы и лосьоны, одежда, белье (Сашка было кинулся копаться в исподнем, мол, вдруг тут что-то припрятано среди стрингов и бюстгальтеров, но я его шуганула). Ничего подозрительного обнаружено не было.

У входных дверей вдоль стены — шеренга всевозможной обуви. Тут не поймешь, где чья. Хотя, приглядевшись, я заметила, что некоторые пары обуви больше по размеру, чем другие. Ангелина очень высокая, скорее всего, ее.

— На хрена столько пар обуви на встречу Нового года? — удивлялись мужчины.