Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

Посидев пару минут, дабы собраться с мыслями, я кинулась к оставшимся двум закладкам. «Тамара — слишком серьезное и волевое имя для сплетницы. Все ее звали Тамарико́. Игриво, непринужденно. Точно так она убеждала людей поступить согласно ее некомпетентному мнению. Она могла назвать одного хорошим, а другого плохим, просто чтобы казаться сведущей. Она вредила своими советами, но ей было плевать». Волосы на голове зашевелились. Я Тамарико́? Что-то не припомню, чтобы я часто сплетничала и раздавала ненужные советы. Тем не менее преступник откуда-то взял, что я такая, и хочет теперь за это лишить меня жизни. Анфиса была права. Нас всех обвиняют в каких-то серьезных грехах. Это не тупые убийства. Это месть.

Я открыла последнюю закладку. «Он очень умен. Он талантлив. Он сверхпроницателен. Он по одному взгляду может определить, к какому типажу относится человек. Он носит мое имя. Он Аристарх. Это не просто рассказ, это исповедь. Аристарх так загордился собой в какой-то момент, что забыл о тех, кто его любит. И их не стало. Эти люди свели счеты с жизнью, лишившись любви идеального человека…»

У меня потемнело в глазах. Максим говорил, что его мать покончила с собой. Он наверняка не уделял ей времени, потому что был зациклен на своей музыке. Эта глава о нем.

Я вышла из библиотеки и на цыпочках прокралась к повороту. Выглянула. Никого нет. Так же аккуратно и бесшумно я добралась до лестницы. Поднялась наверх, прислушалась. Тишина. Подошла к комнате Максима и открыла дверь, ожидая увидеть худшее. Но спальня была пуста. И тут я услышала звук. Какой-то шумный механизм привели в действие. Странно, я думала, здесь ничего не работает.

Я бросилась вниз. Оказалось, звуки доносятся из последнего прохода, в котором я еще не была. Взору моему открылось такое же громадное помещение, как и в первом отсеке. Но здесь не было станков, тут была только какая-то цилиндрическая громадина метров двух высотой, на которой быстро крутилось несколько рядов острых металлических выступов наподобие циркулярных пил. Страшно представить, что и зачем испытывали на этом чудище. Из какого-то подсобного помещения вышел Алексей.

— Как я рад, что ты еще жива! Я его нигде не нашел!

— Не подходи ко мне! Я все знаю! Ты убиваешь людей за их недостатки. Ты монстр, который полагает себя Богом.

— Я не понимаю, о чем ты! — взмахнул он руками.

— Господи, у тебя нож! — увидела я рукоятку, торчащую из кармана.

Он приближался.

— Как-то же надо защищаться от этого психа! Все мы связаны, Катя, и мы здесь неслучайно. Я, к примеру, знал доктора, я у него лечился.

— Что? Почему ты не сказал? И он тоже!

— Он наверняка меня не помнил, это было давно, у него полно пациентов. Я не рассказал, потому что боялся вызвать подозрения. Но, если ты мне все равно не веришь… — Он демонстративно откинул нож в мою сторону. — Теперь ты пойдешь со мной?

— Куда? — завопила я. — Здесь ничего нет!

— Я нашел выход.

— И где же? — спросили за спиной. Я обернулась: Максим нас нашел. — Конечно, тебе известен выход, ты же собирался как-то вырваться на волю, убив всех нас. Кать, кинь мне нож. — Я повиновалась. Дальше случилось невероятное. Музыкант подбежал к Алексею и одним движением вонзил ему нож в грудь. Конечно, он метил в сердце, в последний миг солдат успел увернуться, и этот удар его не убил. Но Максим, вытащив нож, еще несколько раз всадил его в Алексея, и тот упал замертво. В тот момент я поняла всё, но почему-то не могла заставить себя пошевелиться. Убийца тем временем достал из кармана записку и приколол к мертвому солдату. «Тамарико́». Обернулся ко мне: — Ты поняла, за что я их убил?

Я кивнула и, борясь с комком в горле, мешающим нормально говорить, прошептала:

— Они виновны в смерти твоей матери.

Он с довольным видом улыбнулся.

— Я верил в тебя. Я давно слышал, что в нашем городе завелся частный сыщик прекрасной наружности.

— Расскажи, пожалуйста, — мне нужно было потянуть время, чтобы придумать план своего спасения.