Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

Моя подруга — энергичный человек и всегда предпочитает действия словам, потому она шустро покинула стул и понеслась в гардеробную. Благо мы успели расплатиться.

— Мы действительно пойдем туда? На улице темно! — пыталась я внушить хоть немного мыслей об осторожности в маленькую, покрытую густой коричневой шевелюрой головку. — А у этого района дурная слава. Там полно заброшенных фабрик и домов. Я слышала, на этой улице кого-то живьем загрызли собаки!

Надевая красное полупальто (она обожает яркие цвета и всегда высмеивает меня за неброскость), демонстрирующее идеальную фигуру, лучшая подружка засмеялась.

— Когда? Сто лет назад? Брось, глупые байки.

Я с негодованием покачала головой, осознавая, что ни один аргумент не победит упертость моей подруги, застегнула молнию на своей серой куртке, и мы вышли на улицу.

Через пару минут, когда мы проделали почти половину пути, Катя получила еще сообщение.

«Я горю в аду. Это наказание за то, что я сделала».

— Она совсем невменяемая? — воскликнула я, читая это.

— Я бы сказала, совсем пьяная. Это единственное, что могло ее заставить поругаться со своим боссом.

— Странно это все. Что делать будем?

— Ничего. Заберем мой диплом, и пусть отправляется к черту.

Я напомнила:

— Судя по присланному тексту, она уже там.

Катька задорно хихикнула, и это немного растопило лед страха в моей груди. Говорю «немного», потому что я все еще ощущала, как нечто холодное и неприятное сковывает тело.

Район оказался еще мрачнее, чем я себе представляла. Уличные фонари были разбиты. Везде грязь, даже там, где ее по естественным причинам быть не могло, например, на стенах зданий. Так как было воскресенье, в этот поздний час и в этом отставшем от жизни районе трафика почти не наблюдалось: здесь проживал рабочий класс, который уже вовсю готовился к новой трудовой неделе — дома, разумеется. Так что и на улице было малолюдно. Трудно поверить, что всего лишь в двух кварталах отсюда кипела жизнь. Впрочем, все мегаполисы такие противоречивые.

— Ну вот мы и пришли. Это улица Ленина. — Я встала на месте, не желая сдвигаться дальше. — И где же она?

Катерина пожала плечами и попыталась еще раз дозвониться. Телефон молчал. Тогда она написала сообщение с моим вопросом.

Через две минуты пришел ответ.

«Я В АДУ. И ты следующая».

— Чего?! — завопила моя подружка, взмахнув рукой и едва не уронив в лужу телефон, так как именно этой рукой она его и держала. Катька — натура эмоциональная.

— Пошли домой! Пожалуйста! — А я — натура пугливая…

— Я не уйду, пока не врежу этой алкашке по наглой размалеванной физиономии! Это уже за гранью!

Подруга стала набирать текст, так сильно вдавливая пальцы в экран, что, казалось, он сейчас треснет. «Выходи или мы уходим!»

Мы ждали полминуты.

«Я не могу никуда идти».

Катя спросила: «Почему?»

Еще одна драматическая пауза, более длинная, затем…

«Потому что я мертва».

Катька грязно выругалась и написала: «В последний раз спрашиваю: ГДЕ ТЫ?!»

Секунды до ответа тянулись до ужаса медленно. Мы смотрели то друг на друга, то на экран в ожидании ответа. Я, если честно, была готова бежать, так меня пугала данная непонятная ситуация. Вот у кого создателям хорроров стоило бы поучиться нагнетанию атмосферы и выбору локаций — у Катиной бывшей сокурсницы. Монстр из телевизора сейчас казался еще менее страшным, чем тогда. Наверно, я в тот раз случайно переключила на детский канал.

«Идите прямо вдоль здания, затем сверните направо».

— Я прибью ее! — рыкнула подружка и, тяжело печатая шаг, стискивая зубы и сжимая левую ладонь в кулак, направилась к углу здания.

Я последовала за ней, нервно оглядываясь и ожидая, что вот-вот произойдет что-то плохое.

Мы свернули направо, как нам и было велено, и оказались в темном, пустом, узком переулке, который вывел нас в необитаемый двор. Двухэтажные домики с ненавистью взирали на гостей своими выбитыми глазами-окнами, и ах рты-входы были заколочены. Эти дома раннесоветской постройки готовились к сносу.

— Э… Вероника? — позвала Катька странно высоким голоском. Если уж она, широко известная своей безбашенностью и отвагой, была в ужасе, то что говорить про меня? Голова окуталась туманом, тело тряслось, и я не чувствовала ни рук, ни ног.

Медленно мы продвигались вперед, в центр двора. Луна высветила какое-то подобие виселицы, веревка с петлей, привязанная к металлической балке, плавно раскачивалась, словно на ней катался кто-то невидимый. Я почти уже вскрикнула от испуга, но тут поняла, что это просто остатки детской тарзанки, вон и деревянная палка валятся прямо под ней. За неимением нормальных качелей жителям пришлось импровизировать. А раскачивается она из-за легкого ветерка.