Смертельный яд

— Вы имеете в виду судебные слушания? Не надо так деликатничать при их упоминании. Вы хотели сказать — если бы я считала, что по-прежнему остаюсь его наследницей, то я могла бы убить его из-за денег. Но это совершенно несерьезная сумма, знаете ли. Я зарабатывала в четыре раза больше, чем он.

— О, да. Дело просто в том глупом сюжете, который я придумал. Но, если подумать, он и правда получился глупый.

— Расскажите его мне.

— Ну, видите ли…

Вимси немного запнулся, но потом с напускной беззаботностью стремительно протараторил свой сюжет.

— Ну… речь пойдет о девушке (можно писать и про мужчину, но мы сделаем ее девушкой), которая пишет романы — детективные романы, если уж на то пошло. И у нее есть… друг, который тоже пишет. Оба они — не авторы бестселлеров, а просто обычные романисты, понимаете?

— Да? Такое в жизни случается.

— И вот друг составляет завещание, по которому все его деньги — доходы от его книг и тому подобное — остаются девушке.

— Понятно.

— А девушка — которой он порядком надоел, знаете ли, — придумывает великолепный ход, благодаря которому они оба станут чрезвычайно популярными

— О, вот как?

— Да. Она приканчивает его тем же способом, какой описала в своем последнем триллере.

— Очень смелый ход, — одобрительно и серьезно заметила мисс Вэйн.

— Да. И, конечно, его книги немедленно стали бестселлерами. Так что ей досталась куча денег.

— Это поистине хитроумно. Совершенно оригинальный мотив убийства: я такой ищу уже много лет. Но вам не кажется, что это было немного опасно? Ее могли заподозрить в убийстве.

— Тогда и ее книги стали бы бестселлерами.

— Как это верно! Но всегда есть вероятность, что на не сможет насладиться плодами своего преступления.

— Увы, — признал Вимси, — тут слабое место.

— Потому что если бы ее не заподозрили, не арестовали и не отдали под суд, она получила бы только половинную выгоду.

— Вот видите, — сказал Вимси. — Но вы, как опытный творец преступлений, могли бы придумать какой-то выход?

— Надо полагать. Например, она могла бы устроить себе хитроумное алиби. Или, если она была по-настоящему порочным человеком, смогла бы подставить кого-то другого. Или заставила бы окружающих думать, что ее друг покончил с собой.

— Слишком туманно, — запротестовал Вимси. — Как бы она это сделала?

— Так сразу сказать не могу. Я это тщательно обдумаю и скажу вам. Или… ага, идея!

— Да?

— Пусть она будет человеком с заскоком — нет-нет, только не маньяком-убийцей! Это скучно и нечестно по отношению к читателю. Но пусть существует кто-то, кого она хочет осчастливить: например, отец, мать, сестра, возлюбленный или благотворительный фонд — кто-то, кто остро нуждается в деньгах. Она составляет завещание в пользу него или нее и позволяет себя повесить за преступление, зная, что предмет ее обожания получит после этого деньги. Ну, как вам такое?

— Великолепно! — вскричал увлеченный Вимси. — Только… Минутку! Ей ведь не дадут деньги ее друга, правда? Закон не позволяет обогатиться за счет преступления.

— О, дьявол! Правильно. Значит, это будут только ее собственные деньги. Она может передать их с помощью дарственной. Да — смотрите-ка! Если она сделает это сразу же после убийства, то это распространится на все, что она получит по завещанию своего друга. Тогда все перейдет прямо к предмету обожания, и, по-моему, закон этому помешать не сможет!

Она обратила на Вимси взгляд, в котором плясали озорные искры.

— Послушайте, — сказал он, — с вами опасно иметь дело. Вы слишком хитроумны. Но сюжет получился отличный, правда?

— На бестселлер! Так мы его напишем?

— Право, давайте!

— Только, знаете, боюсь, что у нас не будет такой возможности.

— Вы не имеете права так говорить. Конечно, мы его напишем! Черт побери, иначе зачем я здесь? Даже если бы я смог смириться с тем, что потеряю вас, я же не могу упустить шанса написать бестселлер!

— Но пока вы только что нашли для меня очень убедительный мотив убийства. Вряд ли это чем-нибудь нам поможет.

— На самом деле, — заявил Вимси, — я только доказал, что это мотивом не было.

— Почему?

— Если бы это было так, вы бы мне всего этого не сказали. Вы бы мягко увели разговор в сторону, к тому же…

— Да?

— Ну, я видел мистера Коула из «Гримсби и Коул», так что мне известно, кому достанется большая часть прибыли от издания книг Филиппа Бойса. И мне почему-то не верится, что он — предмет его обожания.

— Да неужели? — изумилась мисс Вэйн. — И почему это? Разве вы не знаете, что я страстно люблю каждую складочку на его подбородке?

— Если вам нравятся толстые подбородки, то я стараюсь отрастить себе такой, — пообещал Вимси. — Правда, это будет довольно непросто. А пока — продолжайте улыбаться. Это так вам идет.

«Все это, конечно, хорошо, — сказал он себе, когда за ним закрылись ворота тюрьмы, — жизнерадостная болтовня ободряет клиента, но вперед мы не продвинулись. Как насчет этого Эркерта? На суде он вел себя вполне пристойно, но это ничего не значит. Думаю, мне лучше отправиться повидать его».