Смертельный яд

— Очень может быть. И если бы я хоть раз столкнулся с криминальным делом в моей практике, у меня могло бы возникнуть подозрение, что не все в порядке. Однако я занимаюсь главным образом составлением нотариальных актов о передаче имущества, оформлением завещаний, разводов и так далее.

— Кстати, о завещаниях, — небрежно проговорил Вимси, — у мистера Бойса были какие-то финансовые перспективы?

— Насколько мне известно — никаких. Его отец — человек отнюдь не состоятельный: у него небольшое жалование, а на руках — огромный дом викария и полуразрушенный храм. По правде говоря, почти все члены семьи принадлежат к не очень удачливым средним слоям: их давят огромными налогами, а финансового запаса прочности у них почти нет. Не думаю, чтобы Филипп Бойс получил больше нескольких сотен фунтов, даже если бы он пережил их всех.

— А мне казалось, что в их числе была некая богатая тетка.

— О, нет! Если только вы не имели в виду Креморну Гарден. Она его двоюродная бабка по материнской линии. Но она уже много лет не желала ни о ком из них слышать.

В эту секунду лорда Питера посетило некое озарение из тех, которые случаются в тот момент, когда два казавшихся несвязанными факта вдруг соединяются. Обрадованный сообщением Паркера о белом бумажном пакетике, Вимси не обратил достаточного внимания на отчет Бантера о чаепитии с Ханной Вэстлок и миссис Петтикен, однако теперь он вспомнил, что уже слышал что-то об актрисе, которую звали «Гайд-парк или еще как-то в том же роде». Его разум перестроился настолько легко и естественно, что его следующий вопрос прозвучал почти без паузы.

— Это, кажется, миссис Рэйберн из Уиндла в Уэстморленде?

— Да, — подтвердил мистер Эркерт. — По правде говоря, я только что вернулся оттуда — ездил ее навестить. Ах да, конечно — вы же послали мне туда письмо. Она, бедная старая леди, окончательно впала в детство уже лет пять тому назад. Как ужасно влачить столь жалкое существование, быть обузой себе и другим. Знаете, мне всегда казалось жестоко продлевать страдания. С животными поступают куда гуманнее. Закон не проявляет такого же милосердия к людям.

— Да, стоит нам позволить кошке жить в мучениях — и нас привлечет к ответственности «Общество по защите животных», — поддержал его Вимси. — Глупо, не правда ли? Но это совершенно в духе, кто пишет в газеты гневные письма против содержания собак в холодных конурах, а сам не пожертвует ни пенни на то, чтобы помешать домовладельцу выселить семью из тринадцати человек в сырой подвал с окнами без стекол — да и без рам, в которые их можно было бы вставить. Иногда меня все это ужасно бесит, хотя обычно я довольно миролюбив. Бедная старая Креморна Гарден… Но ведь ей должно быть уже немало лет! Она, наверное, долго не протянет.

— По правде говоря, пару дней назад мы уже готовы были с ней проститься. У нее сдает сердце — ей уже за девяносто, бедняжке. Удивительной жизнеспособностью отличаются некоторые из этих древних старух!

— Надо полагать, вы теперь ее единственный родственник.

— Полагаю, что да. Если не считать моего дяди, который живет в Австралии. — Мистер Эркерт признал факт своего родства с миссис Рэйберн, не спрашивая, откуда Вимси стало об этом известно. — От моих приездов ей, конечно, не становится легче, но я не только ее родственник, но и поверенный, так что, если что-то случится, мне лучше быть рядом.

— О, конечно, конечно. И поскольку вы ее поверенный, то, конечно, знаете, как она распорядилась своими деньгами.

— Ну… конечно. Хотя, извините, я не понимаю, какое это может иметь отношение к настоящему делу.

— Ну, видите ли, — признался Вимси, — мне только что пришло в голову, что Филипп Бойс мог влипнуть в какую-нибудь финансовую историю (такое случается даже с самыми достойными людьми) и… ну, решил выбрать легкий путь выхода из тупика. Но если у него были основания рассчитывать на то, что он получит что-нибудь по завещанию миссис Рэйберн, а старушка — извините, я хотел сказать бедная старая леди — была готова «покинуть этот бренный мир», то он мог бы выждать или подзанять деньжат под будущее наследство, или придумать еще что-нибудь в этом духе. Вы поняли, что я имел в виду, а?

— О, понимаю. Вы пытаетесь найти доказательства того, что он покончил с собой. Ну, я должен согласиться с вами: это было бы наиболее удачной линией защиты для мисс Вэйн. И в том, что касается этого, я готов вас поддержать. В том смысле, что миссис Рэйберн ничего не оставила Филиппу. И, как мне кажется, у него не было ни малейших оснований считать, что она это сделает.

— Вы в этом совершенно уверены?

— Полностью. Если уж на то пошло… — мистер Эркерт секунду поколебался, — … ну, я могу вам признаться, что он как-то задал мне такой вопрос, и мне пришлось сказать ему, что у него нет ни малейшего шанса что-то от нее получить.

— О, так он прямо об этом спросил?

— Ну… Да, спросил.

— Что ж, это что-то да значит, правда? И примерно когда это было?

— О! Года полтора тому назад, наверное. Точнее сказать не могу.