Смертельный инструмент ацтеков

– Во-первых, к тому, что после этого случая я загорелся – захотел заниматься расследованиями. В результате чего через год устроился работать в одно агентство. Правда, оно быстро разорилось, но я успел кое-чему подучиться, потом частным образом подрабатывал, а потом уж сюда, в «Следопыт», устроился. Арнольд Васильевич, конечно, людей без опыта не берет. А во-вторых – а на самом деле, как раз во-первых, – именно тогда я и видел того человека, который приходил к нам в офис чинить телефон. То есть я так подумал сначала.

– Что, он и там занимался связью?

– Нет, ничего подобного. Туда он приходил заниматься научной работой. Вроде бы писал кандидатскую диссертацию о музыкальных инструментах древней Америки. Но я, может быть, и правда ошибся – уж больно странно это выглядит. Был научным работником, а стал телефоны ремонтировать?

– Всякое бывает. Может быть, научная работа не пошла или тот институт, где он служил, вообще закрылся, вот он и решил сменить профессию…

– Ну, может быть. Только отчего не признался тогда?

– Кстати, вы не помните его фамилию? Ну, или хотя бы имя того научного работника.

– Нет, забыл. Все же несколько лет прошло. Что-то такое было музыкальное…

– Музыкальное? Певцов? Барабанов? Дудочкин?

– Нет, совсем не похоже.

– Трубачов? Балалайкин?

– Да нет, все не то. Кстати, вот еще что я вспомнил. Когда начались кражи из музея – еще до того, как к делу подключили Ромуальда, – у нас случился такой инцидент. Музей только закрылся, я заступил на дежурство, обошел залы – все было в порядке, все на месте, а потом вдруг смотрю – идет тот самый научный работник. С портфелем. «Извините, – говорит, – я задержался. Очень, – говорит, – увлекся работой и на часы не посмотрел». Ну, бывает – у нас все же не режимный объект. Но потом я снова обошел залы – и вижу, что недостает тех самых ацтекских черепков. Расколотого черепа. Ну, на следующий день хотел доложить начальству, что накануне застал в зале того человека, да приболел, попал на больничный, а когда вышел на работу – забыл обо всем, а потом Костя привлек к расследованию Ромуальда, и все вроде бы разрешилось… Кстати, после того как нашли виновника этих краж, тот научный работник с музыкальной фамилией перестал ходить в наш музей. Больше ни разу не появился.

– Может быть, закончил свою диссертацию?

– Может быть.

Дуся задумчиво взглянула на Бабочкина.

Может быть, он и ошибся, когда признал в телефонном мастере бывшего музейного работника. Но как раз после этой ошибки его попытались убить…

Опять же если человеку скрывать нечего, то он признается – да, мол, поменял работу по семейным обстоятельствам, кому какое дело… А этот вообще открестился – мол, не я это. Странно.

Случайно ли совпали два этих события – как только узнал его Бабочкин – так сразу и чайник заминировали.

В такие случайности Дуся не верила.

Конечно, может быть, покушение на Бориса связано с каким-то другим его расследованием.

Но тут Дуся вспомнила, что у нее к Бабочкину есть еще одно дело.

– Борис, – проговорила она, осторожно подбирая слова, – я знаю, что вы недавно вели дело об убийстве Эвелины Загорецкой.

– Ну, было такое… – Бабочкин надулся, по-детски оттопырив губу. – Но меня заказчик сразу же уволил. Не устроили его мои методы. Или результаты…

Дуся подумала, что все мысли и чувства Бабочкина отражаются на его лице. Плохое качество для детектива. Но почему-то она чувствовала к нему симпатию. Возможно, потому, что он так хорошо улыбается, и вообще на кота похож – мягкий такой, уютный, так и кажется, что сейчас мурлыкать станет.

– А вы не могли бы рассказать мне, что вам по тому делу удалось выяснить? – Дуся тоже открыто улыбнулась и включила внутреннюю подсветку глаз, хотя и поняла уже, что в случае Бабочкина ее женское обаяние не работает.

Так и оказалось. Бабочкин удивленно взглянул на Дусю и растерянно протянул:

– Так это, значит, вы?! Это, выходит, вас Андрей Георгиевич нанял вместо меня?

– Ну, не то чтобы нанял… – Дуся опустила глаза вроде бы от смущения. – Я ведь не частный детектив. Но да, действительно, мы с ним договорились, что я попробую, используя свои каналы, выяснить, кто убил его дочь. Тем более что это совпадает с целью полицейского расследования.

– Но ведь ее смерть официально признали естественной. Так что полиция этим делом не занимается, никакого полицейского расследования нет. – Бабочкин нагнул голову и стал похож на упрямого Чеширского Кота.

– Дело в том, что у нас в разработке еще два аналогичных убийства. Только об этом никому не говорите. Говорю вам, поскольку знаю, что могу на вас положиться. – Дуся подпустила чуточку лести.

– Вот как?!

– Никому – понятно?

– Да понял, понял…

– Ну, так все же – расскажете, что вам удалось выяснить, пока вы занимались этим делом?

Бабочкин вздохнул, взглянул на Дусю с ревнивым выражением, но тут же это выражение сменилось на приветливое и благодарное, он снова вздохнул и проговорил:

– Ну, конечно, расскажу. Ведь я вам жизнью обязан! Ну, во-первых, я попытался выяснить, как Загорецкая оказалась ночью в бутике. Согласитесь, это не совсем обычно…

– Ну и как – удалось?