Смертельный юмор

Я весело, чуть ли не напевая, спускалась по широкой университетской лестнице. Студентов не было видно – судя по цифрам на моих часах, шла первая пара. Лишь щебетавшая парочка девчонок примостилась на широком подоконнике с конспектами и картонными стаканами с кофе. Его аромат тонкой струйкой полз в мою сторону. Мой желудок предательски забурчал.

Так, Антонида никуда не денется, а я сегодня без завтрака. Думаю, сначала стоит спуститься в буфет или студенческую столовую, а потом вернуться к разговору.

Я уточнила у студенток, где могу найти кофе и съедобный пирожок, и, получив точную инструкцию, двинулась на второй этаж.

Дело почти раскрыто. Я молодец.

Светлое просторное помещение с приятным запахом куриного супчика, выпечки и кофе встретило меня тишиной. Сквозь огромные окна струился ласковый апрельский солнечный свет. За столиком в углу сидели трое студентов с кофе и пирожками.

Я подошла к витрине и поразилась многообразию и даже некой кокетливости меню. Из первого на выбор сегодня был куриный суп-лапша и борщ. На второе котлеты, гречаники и кордон-блю, к которым гарниром можно было подобрать картофельное пюре, гречку или макароны. Отдельно стояли мисочки с соусами – сметана, кетчуп, горчица, майонез. В напитках значился кофе из автомата: латте, капучино, мокко, а также какао и чаек. Вот он умилил меня больше всего.

В витрине также были небольшие салатники – оливье, цезарь, селедка под шубой, щетка и фруктовый. В соседней была выпечка: пирожки с разнообразной начинкой, сосиски в тесте и панировке, куриное филе, бургеры и сэндвичи. А еще ряд классических сладостей, порезанных порционно: медовик, наполеон, шарлотка; пирожные, как из моего детства: трубочки со сливками, картошка, корзиночки, лимонные тарталетки.

Я подумала, что раз у меня есть время, а рядом такая вкусная красота, то отчего бы не заправиться полноценно.

Я взяла себе салат, пюре и кордон-блю, чашечку кофе и трубочку с белковым кремом.

Выбрала столик в углу столовой – отсюда мне было видно и весь зал, и вид из окна, и витрины. Сказывается рабочая привычка – все должно быть в зоне видимости.

На вкус еда в студенческой столовой оказалась такой же, как и на вид – просто удивительно превосходной. Я в добром расположении духа уже сидела и думала, как мне подойти к Антониде, с чего начать разговор, что б ее не только не спугнуть, но и выяснить ее намерения и цель всех странных поступков, в которых, как я понимаю, замешана именно она.

Пока в голову не приходило совершенно ничего. А что, если задать прямо в лоб этот вопрос? Почему вы, мадам, охотитесь на Ираклия? Хм… а это мысль.

Я допила кофе, облизнула губы от крошек, собрала в одну кучу посуду на подносе и отнесла его на стойку. Пора.

– Так, а четыреста двенадцать «Б» это где? – спросив долговязого студента, попавшегося мне под руку на выходе из столовой, я поняла, что предстоит подняться на четвертый этаж, с лестницы свернуть направо, пройти прямо, а потом еще раз направо.

– В крыле «Б», с левой стороны почти посередине и будет нужный вам кабинет. Точнее, это не кабинет, а кафедра, – подробно разъяснил мне путь молодой человек.

Нашла я все очень быстро, постучав, толкнула массивную дверь. Она легко открылась, несмотря на свою толщину и объем. Я увидела перед собой небольшой кабинет, в котором стояло семь столов – четыре слева и три справа. За последним у окна сидела худощавая, даже можно сказать, костлявая, бабулечка в очках.

Она подняла голову и манерно спросила:

– Женщина, вам кого?

– Явно не вас, бабушка, – съязвила я и тут же прикусила язык.

Вот так со мной всегда – сначала что-то брякну, а потом думаю. Но сейчас меня сильно задело ее обращение – «женщина».

Я быстро исправилась и, навесив милую улыбочку, сквозь которую можно было рассмотреть пробивающийся сарказм, уточнила:

– Ищу доцента Мащалкину.

– Антониду Германовну?

– Ее самую. Или у вас несколько доцентов Мащалкиных?

– Одна, – бабулечка с каким-то, как мне показалось, презрением оглядела меня с ног до головы. – А по какому поводу она вам потребовалась?

Меня уже начинал раздражать этот допрос, поэтому я ответила довольно резко:

– По личному. Так, где мне ее найти?

– По личному? – протянула бабулечка и спустила очки в толстой оправе на кончик носа, словно желая меня не только хорошенько разглядеть, но еще и запомнить. – Странно, очень странно.

– Что странного?

– У Антониды никогда не было друзей и подруг, и не было такого случая, чтобы кто-то вот так врывался на кафедру и разыскивал ее по личному вопросу. Очень странно.

В этот момент дверь за моей спиной распахнулась, и в кабинет ворвалась миловидная девица с рыжей копной буйных волос, собранных в причудливую прическу – то ли конский хвост, то ли недоделанную кулю:

– Валентина Савельевна, Валентина Савельевна! У вас же все равно сейчас окно, выйдете к ЖЗ-071 на замену?

– Это не моя группа, Анечка. Лекции по речевой коммуникации в данной группе читает Антонида Германовна. И приведите себя в порядок! Вы в храме наук, а не на дискотеке.