Смертельный холод

Он снова взял увеличительное стекло и некоторое время разглядывал его. Он хотел убедиться. И когда отложил стекло, все сомнения остались позади.

Он вернулся к уже просмотренным фотографиям, его внимание в особенности привлекла одна из них. Потом он просмотрел содержимое коробки с вещдоками в поисках одного маленького предмета. Чего-то такого, что легко было упустить из виду. Но его там не было.

Гамаш аккуратно сложил все в коробку и поставил ее у двери. Вернулся в свое теплое кресло у огня и несколько минут сидел, глядя на читающую Рейн-Мари. Губы ее чуть двигались время от времени, брови то поднимались, то опускались. Другой бы этого и не заметил – только он, который так хорошо знал ее.

Потом он взял «Клеймите беспокойство» и начал читать.

Глава четырнадцатая

Жан Ги Бовуар взял кружку четверного кофе, обхватил ее ладонями, чтобы согреть пальцы. Дрова в громадной черной плите в центре комнаты пылали вовсю, но пока нагреть помещение так толком и не удалось.

Было десять утра, падал снежок, и со времени убийства прошли почти ровно сутки. Команда Гамаша собралась в оперативном штабе в Трех Соснах. Штаб им приходилось делить с большой красной пожарной машиной. Белые стены над обитым темными деревянными панелями низом стен были увешаны крупномасштабными картами района, диаграммами, разъясняющими разные стратегии пожаротушения, и громадным плакатом в честь лауреатов литературной премии генерал-губернатора.

Здесь размещалась добровольная пожарная часть Трех Сосен, которой руководила Рут Зардо.

– Tabernacle[55]. Старая карга, впавшая в маразм. Она не позволяет нам выкатить это. – Бовуар большим пальцем указал на пожарную машину, занимавшую половину помещения.

– Мадам Зардо объяснила, почему она возражает? – спросил Гамаш.

– Да наговорила там что-то: машина, мол, не должна замерзнуть, чтобы быть готовой, если случится пожар, – ответил Бовуар. – Я спросил у нее, когда тут случился последний пожар. А она ответила, что эта информация засекречена. Засекречена? С каких это пор пожары у нас засекречены?

– Давайте начнем, – сказал Гамаш. – Кто докладывает первым?

Он сидел во главе стола, одетый в рубашку с галстуком и свитер овечьей шерсти с круглым вырезом под твидовым пиджаком. Он держал авторучку, но записей почти не делал. Техническая бригада устанавливала телефоны, факсы и компьютеры, расставляла письменные столы, развешивала доски, выгружала оборудование. Но Гамаш ничего этого не слышал. Он полностью сосредоточился на докладах.

Агент Робер Лемье надел свой лучший выходной костюм, до блеска отполировал туфли и теперь был благодарен внутреннему голосу, который посоветовал ему сделать это. Но еще больше он был благодарен себе за то, что услышал его. Рядом с ним пила кофе молодая женщина-агент по имени Изабель Лакост. Лемье не сказал бы, что она такая уж привлекательная – не из разряда тех, что ты сразу замечаешь в баре. Правда, она, судя по всему, и не принадлежала к разряду тех, кто заглядывает в бары. Ее скорее можно было встретить на лыжах в районе Мон-Сен-Реми, где она выглядела бы естественно и на своем месте, без всякой искусственности. Одета она была просто, но со вкусом: легкий свитер, шарф и широкие брюки. Ее темные глаза смотрели внимательно, а светло-каштановые волосы были схвачены широкой лентой, чтобы не падали на лицо. Лемье заметил и несколько сережек в одном ухе. Она сразу же подошла к нему и поздоровалась. Он инстинктивно посмотрел на ее левую руку и, к своему удивлению, увидел обручальное кольцо.

– У меня двое детишек, – с улыбкой сказала она, заметив его взгляд. – Мальчика зовут Рене, а девочку – Мари. Toi?[56]

– Я не женат. Даже подружки нет.

– Ну, это, может, и к лучшему. Пока идет следствие. Будь внимателен. – Она шепнула ему на ухо: – И будь самим собой. Шеф выбирает только тех людей, которые не притворяются.

– И предположительно умеют делать свое дело, – добавил он, полагая, что делает ей комплимент.

– Oh, mais, franchement[57], ты не сможешь хорошо делать свое дело, если не знаешь, кто ты такой. Как ты сможешь выяснить правду о ком-то другом, если не признаешь правды о себе?

– Bon[58]. – Бовуар подался вперед. – Хорошая новость состоит в том, что я знаю, каким образом подавалось электричество на площадку для кёрлинга на озере. Вчера днем я говорил с Билли Уильямсом – тем парнем, что отвез Си-Си в больницу. Он мне сказал, что сам подключал этот обогреватель. Сейчас я вам покажу. Некоторые из вас так еще и не были на месте преступления.

Бовуар взял в одну руку глазурованный шоколадом пончик, в другую фломастер и подошел к большому листу бумаги на стене.

– Вот это озеро Лак-Брюм, а здесь городок Уильямсбург. Здесь Легион. Верно?

Природа не наделила Бовуара даром Пикассо, и это шло на пользу инспектору полиции. Его рисунки всегда были очень четкими и понятными. Большой круг – это озеро Лак-Брюм. Маленький круг, похожий на луну, – Уильямсбург – соприкасался с кромкой большого. А крестик был поставлен на месте Легион-холла, неподалеку от берега озера.