Смертельный холод

– Но зачем ему уничтожать пленку? – спросил Лемье. – Он ведь сам сказал: будь у него фотография момента убийства, она бы доказывала его невиновность.

– Уж не собирался ли он использовать ее для шантажа? – спросила Николь.

– Но зачем ее уничтожать? В таком случае нужно ее сохранять, разве не так? – спросила Лакост и в ответ получила безусловно дружескую улыбку.

«Вот сучка», – подумала Николь. Она оглянулась и увидела, что Гамаш смотрит на нее. «Возможно, он знает», – подумала она. Он стоял такой самоуверенный и дружелюбный в окружении своей команды. Она была чужой. Всегда чужой. Что ж, это переменится.

– Зачем уничтожать фотографии, запечатлевшие убийство Си-Си? – спросил самого себя Гамаш, садясь и начиная перебирать снимки. – Есть только одно объяснение: он пытался защитить убийцу.

– А зачем ему это? Он здесь никого не знает, – заявил Лемье.

– Выясните предысторию Сола Петрова, – сказал Гамаш, обращаясь к Николь. – Узнайте о нем все, что только есть. – Он потер глаза усталой рукой.

Потом Гамаш подошел к столу, взял видеокассету и отнес ее в помещение, где хранились вещдоки. На полу стоял небольшой ящик с содержимым мусорного ведра Си-Си. Он вынул опись предметов, а кассету положил на место. Развернув опись, старший инспектор пробежался по знакомому списку. Коробки от сухих завтраков, сломанный браслет, коробка из-под обуви, рождественские обертки для подарков. Список был вполне прозаическим, если не считать видеофильма и браслета.

Гамаш надел перчатки и принялся осматривать содержимое ящика, словно микромусорщик. Через минуту ящик был пуст, если не считать чего-то маленького, свернувшегося в уголке наподобие брошенного щенка, жмущегося к теплу. Вещь была коричневая, грязная и сломанная. Но это был не браслет. Гамаш надел свои полукруглые очки и поднял этот предмет на вытянутой руке. Он резко выдохнул, поднес руку ближе к глазам и уставился на маленький предмет, висящий на кожаном шнурке.

Это был не браслет, а кулон. Маленькая, затертая грязная побрякушка. Клекочущий орел.

Гамаш знал, что Си-Си, разборчивая, одержимая Си-Си, никогда бы не надела эту грязную вещицу. Но он знал, кто ее надевал.

Арман Гамаш медленно поднялся, пытаясь разобраться с образами и мыслями, громоздящимися друг на друга. Он перенес висюльку на свой рабочий стол и вытащил два документа: картинку полицейского художника и фотографию, сделанную при вскрытии Эль.

Уже при первом взгляде на фотографии, сделанные при вскрытии, он обратил внимание на пятно у нее на груди. Оно имело форму неправильного круга и цветом отличалось от остальной грязи на теле. Это было что-то вроде отпечатка, оставленного нечистым металлом вследствие реакции с потом. Едва увидев эту фотографию, он понял, что Эль носила какое-то подобие кулона. Дешевого кулона, но почему-то дорогого для нее.

Но было и другое свидетельство того, что Эль носила кулон. Тонкий темный кровоподтек на основании ее шеи, появившийся, вероятно, вследствие того, что побрякушку сорвали с ее шеи. И порезы на руках. Гамаш отправил агента Лемье в приют для бездомных «Олд бруэри» узнать, не помнит ли кто, носила ли Эль кулон. Про кулон они помнили, хотя никто не видел его вблизи и не знал, что на нем было изображено. Гамаш искал его в коробке с вещдоками, но не нашел. И уже тогда он понял, что если найдет кулон, то найдет и убийцу.

Что ж, кулон он нашел. В Трех Соснах, в сотне километров от стылой монреальской улицы, где был найден труп Эль, где с нее сорвали этот кулон. Как же он оказался здесь?

Арман Гамаш закрыл глаза и представил себе, как развивались события, – запустил видеопроигрыватель собственного мозга. Он представил себе убийство Эль, ее удушение. Убийца сорвал с нее кулон и порвал шнурок. Но Эль ухватилась за него, когда ее душили, зажала в руке с такой силой, что он врезался в кожу на ладони, будто лезвие. Гамаш просил художника из Квебекской полиции по окровавленным линиям пореза восстановить возможный рисунок на кулоне.

Он посмотрел на этот рисунок. Художник изобразил стилизованный круг с вырванным куском и подобием выреза. В то время для Гамаша этот рисунок не имел ни малейшего смысла, но теперь смысл появился. Вырез был клювом орла, открытым и клекочущим. Остальное было его головой и шеей.

Значит, Эль умерла, пытаясь удержать свой кулон. Почему он имел для нее такую ценность, что она даже в смерти хотела его сохранить? И зачем убийце понадобилось вырывать кулон из ее руки?

И что из этого следует? Гамаш откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. Все звуки, какие были в этой комнате, в деревне, в провинции Квебек, смолкли. Гамаш остался в своем собственном мире – один на один с убийцей. Их было двое. Что сделал убийца и почему?