Смертельный хоровод

– Вот и я так считаю. – Кислингер ухмыльнулся. – Она ведь раньше тоже была в отделе по борьбе с наркотиками. И до конца поддерживала контакты с коллегами. Даже когда сидела дома с детьми. Я слышал, что больше всего она любила сосать. Была известна тем, что всегда все глотала. Тебя никогда не коробило, что она вот так просто глотала сперму твоих бывших коллег? – Он толкнул Харди дубинкой.

– Нет, никогда.

– А может, все-таки да? Возможно, ты поэтому поджег дом вместе с ней?

Харди сжал кулак в кармане… один… два… и снова разжал. «Соберись! Никаких приступов ярости! Эти времена прошли!»

– Прокурор меня уже обо всем спрашивал, но с тех пор столько времени прошло, я точно не помню.

Похоже, Кислингера ответ не удовлетворил. Харди буквально слышал, как в голове майора завертелись маленькие шестеренки, пока тот раздумывал, какие еще мерзости сказать. Но что бы ни последовало, Кислингер наткнется на гранит. За все это время Харди слышал в свой адрес кое-что и похуже.

– Врач сказал, что ты шизофреник и больной на голову. Отрицаешь, что это был ты. Хочешь, скажу тебе кое-что? – Кислингер сделал паузу. – Я тебе верю. – Он понизил голос: – Это сделал не ты. Твоя баба была обкурена в день своей смерти. Знаешь, что рассказывают о ней другие? На самом деле ты не поджигал дом. Это сделала она!

У Харди невольно участилось сердцебиение.

– На самом деле она уронила в постель окурок, от кото рого загорелся весь дом. Она была настолько обдолбана, что не могла даже позаботиться о дочерях. Они лежали рядом с ней в кровати и вдыхали дым. Она дала им успокоительное, чтобы не кричали. Они поэтому сгорели, Харди! Но ей было насрать. Когда проснулись, они начали звать мать, но та и пальцем не пошевелила.

«Не слушай его, Лиззи была хорошей матерью! Она любила девочек, как и я».

– А твоя женушка лежала в постели и, как говорят, ублажала себя дилдо.

У Харди дернулось веко.

– Но тебе, похоже, на все это насрать. Оно и понятно – это ведь были даже не твои дети…

Тут Харди ударил.

– Томас Хардковски, суд подробно изучил ваше дело, учел ваше примерное поведение последние восемнадцать лет, а также активное сотрудничество после происшествия в тюрьме, и вынес следующее решение. – Судья замолчала и принялась листать бумаги.

Харди сидел в зале суда. В первый раз, спустя восемнадцать лет, в костюме и галстуке. Рядом расположился назначенный судом адвокат, который сейчас наклонился к нему.

– Полагаю, нам дадут полгода, – прошептал мужчина.

Харди устало улыбнулся. Дирекция тюрьмы заявила на него, и дело дошло до административной ответственности и судебного разбирательства. Теперь он ждал приговора и знал, что тот будет не самым мягким.

– Ввиду тяжести правонарушения с нападением, применением физического насилия и нанесением тяжелых телесных повреждений майору Кислингеру, которому вы сломали челюсть, и в соответствии с судебно-психологической экспертизой в отношении вашего агрессивного поведения, ваш арест продлевается на восемнадцать месяцев.

Восемнадцать месяцев!

Сердце у Харди забилось где-то в горле. Он не оценивал свое положение так оптимистично, как его защитник, и рассчитывал месяцев на девять. Но полтора года!

Таким образом, Кислингер добился, чего хотел, – а психологическая экспертиза подлила масла в огонь. Но почему? Сам Кислингер был слишком глуп для подобной инсценировки. За ней стоял кто-то другой и лично дал Кислингеру такое задание. Просто нападение на майора с применением физического насилия считалось более тяжким преступлением.

– Вы меня слушаете?

Харди поднял глаза.

– Простите?

– Я сказала: тем самым ваш срок заключения продлевается и заканчивается 26 мая через два года, – повторила судья. – Кроме того, вам присуждается штраф в размере трех тысяч евро. В свою очередь майор Кислингер отказывается от иска о возмещении ущерба. Вы согласны с приговором?

Адвокат тут же наклонился к нему и зашептал в ухо:

– Господин Хардковски, мы можем подать апелляцию.

Харди помотал головой и громко сказал:

– Я согласен с приговором, большое спасибо.

– Нет! – зашипел адвокат. – Мы могли бы…

– Ничего бы мы не могли! Все в порядке. – Он посмотрел своему адвокату в глаза. – Это всего лишь два года, потом все закончится.

– Но…

– Мне нужно позвонить. В камере без охранника. Сможете это устроить?

Через два дня Харди вошел в белую комнату без окон, где стояли стол и стул. На стене висел старый черный телефон с диском.

Он набрал номер предоплаченного телефона, который ему назвал адвокат и который Харди выучил наизусть.

После пятого гудка ответили.

– Алло?

Харди прислонился головой к стене и с облегчением вздохнул. Было приятно слышать голос Антуана Томашевски.

– Привет, я остаюсь в тюрьме на полтора года дольше.

– Твой адвокат сказал мне, что ты напортачил.

– Кто-то не хочет, чтобы я вышел.

– Харди, это же…

– Послушай меня! Я не знаю, кто за этим стоит, но этот кто-то хочет, чтобы я оставался здесь как можно дольше.

– И почему?

– Чтобы я ничего не выяснил.

Антуан помолчал.

– А что ты хочешь выяснить?

– Ты сам отлично знаешь.