Смертельный лабиринт

Он взлетел на каменный уступ, схватился за подоконник, чуть не сломав ногти, и через секунду был уже внутри комнаты. Она была очень мала – вмещала платяной шкаф с зеркалом в полный рост, аккуратно застеленную белым покрывалом кровать, стол и стул, на котором уже сидела Луиза, у ног которой лежали подрамник и сумка. Наклонив голову, она посмотрела на юношу и нервно засмеялась.

– Ах! Я и не подумала! Ты же не можешь все время стоять! Тебе надо сесть!

Она быстро огляделась и пересела на край кровати.

– Так хорошо?

Он молча кивнул и начал устанавливать подрамник, путаясь в треноге. Потом достал из сумки папку с бумагой и прикрепил к ней лист.

– Почему ты все время молчишь? – спросила Луиза.

Можно было поклясться, что она прекрасно понимала, что происходит с Федором, и просто играла с ним. Нет, это не было игрой опытной женщины с невинным юношей – она тоже впервые осталась наедине с молодым человеком. Но, в отличие от Феди, Луиза уже твердо для себя все решила. Ее также целый день била лихорадка – хотя и другого свойства. Если Федя мучился неизъяснимой для него истомой, то девушка – непрерывно представляя себе, как это произойдет. Что она будет говорить, как сначала покажется неприступной и даже прогонит кавалера. А потом, когда тот в отчаянии решит выброситься из окна (благо падать тут невысоко), намекнет ему, что счастье может быть доступно… тут она начинала путаться, мысли снова заходили на круг – и так несколько часов, пока она не поняла, что просто копирует романтические сцены из тайком прочитанных французских романов, обнаруженных в библиотеке за рядами книг, – вероятно, их положил туда еще дед. Рассердившись, она решила вообще не показываться из окна или просто отослать юношу домой, сказавшись больной, но тут услышала, что он уже топчется снаружи И все планы, все бредни моментально вылетели у нее из головы. Ее просто понесло жемчужной волной счастья и уверенности. Она как будто пропиталась цветочным медом, засияла как солнце и наблюдала за Федей с высоты своего счастья.

Юноша откашлялся.

– Сейчас…

Не сводя глаз с девушки, он нащупал нужный заостренный угольный грифелек, достал его и сделал несколько штрихов. Это простое действие придало уверенности. Он даже сел на стул, посмотрел на Луизу и начал работать. Через несколько минут Федя положил грифель на полочку, встал и подошел к девушке.

– Позволь, – сказал он тихо, – надо немного повернуться к окну. Я покажу как.

Легко коснувшись ее плеча, он показал, как развернуться. И вдруг заметил, что на светлой ткани остались угольные следы от его пальцев.

– Ох! – вырвалось у юноши. – Прости, я тебя немного испачкал. Но это не страшно. Это всего лишь уголь!

Луиза, скосив глаза, посмотрела на пятна и сделала строгое лицо.

– Что же ты, сударь, натворил! – сказала она сердито. – Как же я теперь буду позировать в такой грязной рубашке?

Сердце Феди болезненно сжалось. Он искал, как исправить сделанное, но тут Луиза широко улыбнулась, вскочила на ноги и, рывком через голову стащив пеньюар, откинула его в угол комнаты.

– Придется позировать так! – сказала она, совершенно не стыдясь своей наготы. – Нарисуй меня как нимфу.

Они стояли совсем рядом. Взгляд юноши перебегал с ее волос на лицо, но ниже он не смотрел из смущения.

– Я красивая? – прошептала Луиза.

– Почему ты спрашиваешь?

– А у кого еще я могу спросить? Ты – первый мужчина, который видит меня такой.

– Ты очень красивая, – ответил юноша.

– Откуда ты знаешь? Разве ты смотришь на меня?

– Смотрю.

– Нет, ты смотришь на лицо. Ты посмотри на меня всю. Отойди назад, посмотри.

Он послушно сделал два шага назад. Косые лучи вечернего солнца придавали ее коже золотисто-перламутровый оттенок. Сначала он не увидел ее всю сразу – взгляд замирал то на небольшой девичьей груди с маленькими розовыми сосками, потом – на изгибе талии. Он видел то тонкие предплечья, то узкие пальцы ног. Наконец скользнул по холмику волос внизу плоского подрагивающего живота. Феде стало очень жарко, сердце колотилось так, будто он пробежал не меньше версты. И со стыдом он понял, что естество выдало его – штаны в районе гульфика оттопырились. Он чувствовал, что вот сейчас не выдержит, что семя его изольется, что сладостная истома уже охватывает тело. И порывисто отвернулся, посмотрел в окно, только чтобы не видеть ее тело.

– Что? – разочарованно спросила девушка. – Я так некрасива?

– Очень красива! – сказал он горячо, однако не поворачиваясь.

– Тогда в чем дело?

– Не могу сказать.

– Говори немедленно! Слышишь!

Она подошла, повернула голову юноши и посмотрела прямо в глаза.

– Я приказываю! Говори!

Он снова сглотнул.

– Боюсь не сдержаться.

Сначала она удивилась, а потом весело рассмеялась и вдруг схватила его прямо за оттопыренный гульфик. И тут же судорога пронзила тело Федора. Он со стоном вытянулся, чувствуя, как семя густой струей бьет прямо в подштанники и горячо впитывается. Луиза, закусив нижнюю губу, наблюдала за его лицом.

– Так не пойдет, – сказала она, – что это ты надумал? Наслаждаться в одиночку? Ну-ка, смотри, и штаны у тебя промокли. Как ты домой пойдешь в таком виде?