Смертельный отпуск

— До двадцати семи лет. Включительно.

— А-а!.. За комсомол тоже нужно выпить!

— А членские взносы платишь? — спросила Лия, забирая у него стакан.

— Членские взносы? — задумался Лешка.

— Славка платит, — засмеялся Игнат.

— Вот ему и налью! — на ходу сказала Лия.

Она скрылась на кухне, а Матвейчук повернулся к Игнату спиной и, шатаясь, пошел к морю. Еще и руку перед собой вытянул, чтобы не промазать мимо калитки.

— Эй, ты куда?

— Так Славку позову!

Игнат пожал плечами. Талого он уже не дождется, так хоть Славку с Лешкой допросит. А вдруг это кто-то из них Гену Петелина к морю отвел и там убил…

Или они, может, видели кого-то.

Игнат ничего не сказал, но Матвейчук все равно остановился. Медленно развернулся, подошел к Игнату. И вытянулся в лице, увидев кого-то у него за спиной.

Игнат тоже обернулся и увидел несущегося на него человека. В лунном свете тускло блеснул нож. Жуков не стал останавливаться, продолжил разворот, но уже с уходом в сторону. И все же нож скользнул по спине, вспарывая кожу. И продолжил движение вперед. Пока не ткнулся Лешке в пузо.

— Ой! — Матвейчук подался назад, хватаясь за живот.

Игнат не обращал на него внимания. Он не остановился, пока не развернулся на двести семьдесят градусов. Талый, а это был он, сдал назад, оттягивая руку для нового удара.

— Игнат! — крикнула Лия.

Она бежала от кухни, Талый ее увидел. Лия могла его ударить, он это понимал, поэтому повернул к ней голову. Но ударил его Игнат — рукой по запястью, выбив нож. А затем уже локтем в голову.

Талый падал на Матвейчука, но тот встретил его прямым в голову. А бить Лешка умел, и Талый это прочувствовал.

Уголовник упал, Жуков стал стаскивать с него ремень.

— Игнат, что это у тебя?

Только тогда Игнат вспомнил о своей ране на спине. И это уже не вчерашняя царапина, на этот раз нож распорол кожу и мышечные ткани. Но до почки не достал.

— А у меня? — спросил Матвейчук, расстегивая рубаху на животе.

Нож вошел в живот над самым пупком, но, видимо, рана не очень глубокая. Лешка не падал, не терял сознания, и крови немного. Но все равно его нужно везти в больницу.

Талый зашевелился, Игнат ударил его кулаком по затылку и связал ему ремнем руки.

— Я даже не знаю, где здесь аптечка! — всплеснула руками Зойка.

— Простыню чистую неси! — крикнула Лия.

— И в больницу надо, — сказал Игнат, кивком указав на Лешку.

У него у самого футболка на спине пропиталась кровью, но при этом его не тошнило от слабости, и в обморок он не падал.

— И тебе нужно!

— Обязательно!.. Смотри за этим!

Показав на Талого, Игнат оставил его под надзор Лие, а сам, подобрав брошенный нож, обошел двор, всматриваясь в темные углы. Котляра не нашел, вернулся к Талому, который уже пришел в себя.

— Живой? — глянув на Матвейчука, спросил Жуков.

— Да вроде! — Лешка стоял, одной рукой опираясь на шпалер для винограда, а другую прижимал к животу.

Зойка шла от дома, на ходу разрывая чистую простыню.

— Это что, рану перевязать? — глянув на Лию, спросил Матвейчук.

— А что, не надо?

— Мне бы обезболить!.. Всего один стакан!.. А лучше два!

— Уговорил.

Сначала Лия перевязала Игната, затем уже сходила за вином. Матвейчуком занималась Зойка. Талый лежал, даже не пытаясь подняться. И молчал, опасаясь, что Игнат заткнет ему рот.

В милицию не звонили, «скорую» не вызывали. Игнат выгнал из гаража машину, усадил Талого на переднее сиденье, привязав его к спинке кресла. Лия и Матвейчук сели назад.

— В Геленджик тебя отвезу, там тебя закроют, — сказал Игнат, тронув машину с места.

О проблемах с ГАИ он не думал, и вопрос топлива его пока не беспокоил. Бак наполовину полон.

— А чего в Геленджик? — насторожился Талый.

— Ну здесь у вас все схвачено, если что, Самойленко отмажет. Или сразу Сазонов?

— А что я такого сделал?

Игнат остановил машину, развернул Талого к себе лицом и посмотрел в глаза. Да он реально обдолбленный, зрачки сужены, реакция на внешние раздражители заторможена. Но голова соображает, хотя с памятью проблемы. Или с восприятием действительности.

— Ничего не сделал?

— Ну, пугнуть тебя хотел!

— Да нет, браток, это покушение на убийство. Не знаю, как в Морячке, а в Геленджике тебе это смогут объяснить.

— Не надо в Геленджик! — мотнул головой Талый.

— Надо!

Игнат тронул машину с места и продолжил путь.

— Можно договориться, — предложил Талый.

— О чем?

— Ну давай, ты меня отмазываешь, а тебя никто больше и пальцем не тронет. Ни тебя, ни Лийку!

— Логично, — усмехнулся Игнат. — А давай так. Я тебя закрываю, и ты нас больше не трогаешь.

— Я не трогаю, Котляр есть… И не только… Сход тебя приговорил.

— Какой сход? В кабаке, за бутылкой водки? — хмыкнул Игнат. — Это не сход, это посиделки.

— Сход постановил!..

— А почему ж ты тогда один приходил?

— Хана тебе, мент! — Талый не выдержал напряжения, опустил голову.

— Я оттого и мент, что вашего брата не боюсь… Зачем ты мою тетушку убил?

— Не убивал я, — не открывая глаз, мотнул головой Талый.

— А про деньги как узнал?

— Про какие деньги? — оживился Талый.

— А которые ты похитил… Вспоминай, деньги у моей тети в доме.

— Что деньги?

— Сколько там было?

— Сколько?

— А это я у тебя спрашиваю!