Смертельный турнир

Она мигом, будто давно готовилась, сдернула с вешалки пальто, вдела ноги в ботинки и пропала за дверью. Послышались быстро удаляющиеся шаги.

Все произошло так стремительно, что совершенно меня ошеломило. Потянулась густая тягучая тишина. Мы как дураки продолжали в обнимку торчать в прихожей.

— Хочешь чаю? — спросила одеревенело.

— Хочу, — улыбнулся Хен.

Я с облегчением высвободилась из его рук и юркнула на кухню. Пока наливала воду и ставила чайник на огонь, одним глазком наблюдала, как он ходит по комнате. Мне было странно и удивительно — понимать, что он здесь. Что это правда Хен. Сладкий ужас и предчувствие боли — он здесь, родной, любимый… вот только ему грозит смерть.

— Чайник кипит.

Пока я плавала в густом меду чувств и коротеньких мыслей, Хен успел подойти и теперь стоял с другой стороны от кухонной стойки. Смотрел на меня и снова улыбался.

— А-а! Да…

Погасила огонь, достала чашки. И чуть не уронила их — руки Хена легли по обеим сторонам моего тела, щеку пощекотали его волосы. Я застыла, чувствуя, как по позвоночнику несутся мурашки. Запах мужчины забил ноздри, вскружил голову, опьянил.

— Так и не научилась готовить? — Хен тихо усмехнулся мне на ухо.

— Н-нет… — Не выдержав напряжения, повернулась в его руках.

Тут и он перестал улыбаться. И я не могла оторваться от его глаз, зачарованно наблюдая, как медленно они темнеют, как его взгляд скользит ниже, к губам, как дыхание учащается, как он снова смотрит мне в глаза.

Хен медленно и осторожно подался вперед, провел кончиком языка по губам, будто пробуя их на вкус, только обозначая намерения. Я закрыла глаза. Закинуть руки ему на шею постеснялась и только сжала складки свитера у него на боках, притягивая в себе, плавясь в ощущениях. Нигос, как жарко… и пронзительно…

Поцелуй углубился, превращая что-то внутри меня в тягучую лаву, заставляя ее взламывать плотную скорлупу, вынуждая меня саму дышать часто и прерывисто, словно я была готова взорваться.

Почему каждый поцелуй с ним — как пламя? Как обжигающий бешеный жар, сносящий все барьеры, все оковы, все запреты?

Хен наконец отстранился, уперся лбом в мой лоб, по-прежнему обнимая. Некоторое время мы молчали, успокаивая дыхание. Хагос, так нельзя. В следующий раз мы не остановимся. Я бы и сейчас не возражала, если бы…

Следующая мысль поразила меня своей пугающей правильностью.

В любой момент один из нас может умереть, так почему бы не сделать то, о чем я все равно никогда не пожалею?

Ох, кажется, пока что лучше не думать об этом. Чай! Да, конечно. Чай…

Предложила Хену сесть за стол, поставила перед ним чашку. Потом вспомнила, что с нашего ужина что-то осталось. Вытащила кастрюлю из холодильного угла, заглянула. Суп, в сковородке лежат котлеты, где-то была еще вареная картошка.

— Хочешь поесть?

— Ты готовила? — уточнил он с насмешливыми нотками.

— Лидайя, — буркнула я.

— Тогда хочу, — и заржал, негодяй.

Ел он с аппетитом, аж за ушами трещало. Я сидела напротив, попивала чай и беззастенчиво пялилась. Ужасно хотелось попросить его снять маскировку. И стоило Хену доесть, я так и сделала.

Просьбу выполнил без вопросов. Поставил защиту от прослушивания и наблюдения, и из-под черт Ярена проступили его родные. С полминуты я просто смотрела, точно пытаясь запечатлеть в памяти каждую мелочь. Потом спросила, и в голосе помимо моей воли плеснул упрек:

— Почему ты пропадал полгода? Почему не вернулся сразу?

Хен глянул на меня с насмешливым изумлением. Отставил тарелку, поднялся.

— Спасибо, было очень вкусно.

Я молча ждала ответа, но он ушел в комнату, остановился, долго и со вкусом потягивался. Наконец сел на диван и похлопал рядом с собой.

— Все расскажу, если придешь сюда.

Невольно фыркнула. Нашелся шантажист. Составила посуду в раковину, активировала знак воды, чувствуя, как Хен гипнотизирует взглядом мою спину. Его нетерпение можно было резать ножом, так что губы сами расплывались в улыбке. Не хочет рассказывать сразу — пусть подождет.

— Потом домоешь, — он не выдержал первым.

Улыбка сделалась торжествующей. Я нарочито неторопливо погасила знак, вытерла руки о полотенце и с делано безразличным видом прошествовала к дивану. Хен сидел, расслабленно расставив ноги, положив руки на спинку, но стоило подойти, сцапал меня в объятия.

— Попалась, — довольно проурчал мне в волосы.

— Рассказывай. — Повинуясь его рукам, я устроилась между расставленных коленей, чувствуя себя кошкой, пригревшейся на солнце.

— М-м, — протянул Хен, — собственно… Вернулся домой с пустыми руками, зря потратив почти полгода, не только не достав то, за чем отправлялся, но и невольно посодействовав пробуждению Звезды Сантерн… Уйма денег, подготовка, время — все пошло к Хагосу. Так что, думаю, ясно, что дома мне не обрадовались.

Я выцепила из его монолога слова «Звезда Сантерн». Так вот как они называют Хранителя! Неожиданно красиво и поэтично.