Смертельный удар

Весь этот разговор состоялся на следующий день, после того как Федор прибыл в город. А уже на следующее утро он должен был покинуть Тарент. Все время между этими событиями Чайка провел в своем полуразрушенном доме. «Я буду искать Юлию и найду, – решил он для себя, вернувшись из дворца Ганнибала, и успокоившись, насколько это было возможно, – а пока надо все здесь привести в порядок. И, первым делом, надо найти новых слуг и управляющего, который будет следить за ним в мое отсутствие. Когда я вернусь сюда вместе с Юлией и сыном, нам понадобиться хороший дом».

Когда он увидел Клеоппа, который ждал его на ступеньках дома, вопрос об управляющем отпал сам собой. Первые лучи солнца освещали согбенную фигуру грека, почти сломленного горем, но, едва тот увидел хозяина, на его лице возникла неподдельная радость.

– Я завтра уплываю на новую войну, – сообщил Чайка, останавливаясь у входа, – но я буду искать Юлию и сына. А, когда мы все вернемся, мне понадобиться хороший дом. Так что ты Клеопп, будешь отвечать за все это хозяйство, пока нас не будет.

– Я? – Клеопп даже привстал от удивления.

– Ну да, ты, – усмехнулся Чайка, глядя, как вытянулось от гордости лицо пожилого грека, – ведь ты же купец, как-никак, кто кроме тебя сможет распорядиться моим имуществом. Если возникнут вопросы, – обращайся вон в тот особняк, к слугам Атарбала, которые пытаются его восстановить. Они помогут, я предупредил их управляющего. А сейчас, вместо того, чтобы сидеть здесь без толку, займись-ка делом. Сходи на рынок, найми нам новых слуг и работных людей, да приберись в доме, я не могу видеть эти разрушения.

Он бросил ошеломленному Клеоппу мешок с серебром.

– Похорони убитых как полагается. А о госпоже и моем сыне не беспокойся, они живы и я найду ее.

Отправив Клеоппа по делам и оставшись один в доме, Федор еще раз обстоятельно прошелся по нему и обнаружил убитыми всех своих охранников, которых не так давно нанял для охраны золотого запаса, о чем они и не знали. Повинуясь инстинкту, Федор разжег факел и забрался по узкой лесенке в подвал, где хранился этот запас. К счастью, все было на месте. Никто из нападавших во время вторжения и не подумал перетаскивать из дальнего угла подвала бочки с вином и амфоры с маслом, да еще делать это в кромешной темноте. Проверив подземелье и убедившись, что все золото лежало в неприкосновенности, Чайка даже загрустил. «Зачем мне золото, если Юлии нет, – потерял вдруг самообладание Федор, – кому все это нужно»?

Но, отогнав от себя панические мысли, он схватил факел и стал подниматься наверх повторяя: «Они живы и скоро я их найду». Это немного успокоило его. А вскоре вернулся Клеопп с нанятыми людьми, и работа в доме закипела. Федор смотрел, как они выносят и грузят убитых на подогнанную специально телегу, и понимал, что жизнь обязательно вернется в этот дом. Главное верить. Перед отплытием он принес жертвы Баал-Хаммону, но и без них Чайка верил, что найдет Юлию с сыном и освободит их, даже если для этого придется перевернуть вверх дном все средиземноморье.

В Тавромении он сошел с корабля, намереваясь как можно быстрее отправиться в горы, пересев на лошадь. Но, пришлось немного задержаться, чтобы сделать осмотр боевых кораблей. Здесь в узкой бухте, под прикрытием скал, стояло восемь квинкерем, плотно притершись друг к другу. В обычное время места хватило бы лишь для пяти. Однако Ганнибал поведал новому командующему армией, что экспедиционный флот разбросан по нескольким бухтам Сицилии, чтобы не привлекать внимания до самого последнего момента.

– Пока ты не окажешься в море, – наставлял он Федора, – никто не должен подозревать, что ты задумал и куда направляешься. Даже твои капитаны не должны догадываться об этом, не говоря уже о союзниках из Сиракуз. В этом деле обойдемся без них. У сената тоже есть шпионы.

Федор ничуть не усомнился в словах Ганнибала. Еще недавно он сам был втянут в шпионскую игру, которая привела его в Карфаген против воли и в бессознательном состоянии. А поэтому пообещал тирану, что армия погрузится на корабли и отплывет в полной тайне, насколько возможно скрыть от посторонних глаз перемещение почти восьми тысяч человек и десятков кораблей. По дороге из Тарента он обдумывал, как это лучше сделать и пришел к выводу, что погрузка в избранных портах должна начаться в разное время.

В Алезе, находившейся на северном побережье острова, она должна начаться раньше всех, равно как и отплыть оттуда корабли должны раньше. Пока они огибают мыс Пелор, добираясь до Тавромения и Катаны, у остальных будет еще день с небольшим на завершение своих дел. И лишь в Катане, что неподалеку от Сиракуз, флот соберется вместе, направившись в открытое море.