Смертельный звонок [cборник]

Подумалось: «Вот уж который месяц, как копошимся в этой Мокше — и нигде не видел столько милых людей. Такое впечатление, что они все по одному лекалу. Вот точно помню, что ни разу его не видел, а поди ж ты — как будто знакомого встретил».

Чистая правда. Он заговорил, выяснилось, и голос его, приятный, глуховатый, звучал обыденно, сердечно и необыкновенно умиротворяюще.

— Здравствуйте, здравствуйте, чем могу быть полезен?

— Машинка отказывается сотрудничать, — подстраиваясь под его тон, поведал Гуров дружелюбно, по-свойски, — не желает в вашу горку забираться, хоть плачь. Пыхтит, но не лезет.

— Ничего, ничего, — приговаривал Белов, — дело такое, машина должна ломаться…

«Молодец, мальчик, хорошо, а теперь выходи, не торопясь, и не вздумай закрывать за собой дверь».

Но он и не собирался закрывать. Напротив, вышел, аккуратно сначала одну створку закрепил металлическим крюком, потом вторую — отворилась внутренняя панорама обычной, стандартной гаражной мастерской. Сиял добрым домашним светом бокс, сиял участливо-успокаивающе автомастер, приличный человек, работяга, соблюдающий все и вся, даже то, о чем другие и понятия не имеют.

Там, внутри гаража, на продавленном плюшевом кресле почивает толстый кот, так уж тепло от самодельной печки на отработке. А снаружи, на улице, вдруг стало не по-летнему зябко, прямо сказать, холодрыгой повеяло по спине, под рубашкой. Липкое, поганое подозрение зашевелилось: «Пустышка. Неужели и тут пустышка? Нет, не может быть. А ведь Зубков, зараза проклятая, говорил что-то про второй момент… что за момент?»

Но делать нечего, и Гуров решился.

«Играем ва-банк. Что ж, столько наворотили, не останавливаться же.

— Капотик откройте, — попросил милый человек.

Лев Иванович потянул рычажок, помог открыть крышку. И, дождавшись удобного момента, когда Белов оперся о корпус авто, по-свойски так, по-слесарски, защелкнул наручники на этих крупных, надежных, рабочих руках, на которых, как известно, все держится.

Подал сигнал группе. Быстро, споро обыскали автомастерскую — пусто, пусто, пусто. По миллиметру начали осматривать, ощупывая, обнюхивая, шуганули недовольного кота, уронили металлический стеллаж, печь и ту вскрыли.

Пусто.

«…Нет, не привыкнуть к этому никогда даже сто раз профессионалу. К этому ощущению, когда вроде бы все правильно сделал и на каждый твой чих были основания. И тут — раз, почва уходит из-под ног, и снова не можешь понять: то ли ты уж слишком близко подобрался к разгадке, то ли настолько далеко от нее, что и не унюхать…»

И вдруг, совершенно неожиданно, пришла подмога откуда не ждали. Подал голос хозяин гаража, спокойно, с интересом наблюдавший за происходящим:

— Вам что-то показать? Что вас интересует?

Гришин, молодец, заговорил, нарочито отрывисто, спокойно, холодно, как будто бы все шло именно так, как планировалось:

— Взрывчатые, отравляющие, химические вещества. Предлагаем выдать добровольно.

— Так бы сразу и сказали, — мастер пожал плечами, — чего ж дурака-то валять? Я разве против.

О чудо. В смотровой яме был оборудован аккуратный лаз в смежный бокс, маленький, с обеих сторон зажатый хозяйственными, наглыми соседями так, что от изначальной площади осталась в лучшем случае половина.

— Осторожно там, — предупредил задержанный.

— Спасибо, — вежливо отозвался взрывотехник, серьезный, по счастью тщедушный. По счастью — потому что лаз был неширок.

Оценив ситуацию, спец решил:

— Полез я внутрь.

— Костюм-то защитный, — начал было Гришин, но не закончил. И так было очевидно, что взрывотехник сможет пролезть в эти катакомбы лишь как есть, не надевая костюма, очень узкий ход.

Все прочие оставались на улице. Станислав, с сомнением рассматривая наружную сплошную стену между двумя гаражами, спросил:

— Нельзя ли открыть дверь, раз уж вы так любезны?

Задержанный попытался развести руками, что по понятным причинам было невозможно, и с сожалением склонил голову:

— Увы, нет. Стальным листом заварено.

— А если автогеном?

— Я бы не советовал. Мне, в сущности, все равно, но у всех вас, надо думать, жены, дети…

Через несколько мгновений стало ясно, что он имеет в виду.

— Принимайте, только бережно, — сказали из смотровой ямы. На свет показались пластиковые и стеклянные банки, небольшая картонная коробка из-под сливочной помадки, контейнер, в котором офисные носят обеды.

— Я только то вытащил, что не взорвется в руках или на свету, — пояснил взрывотехник.

Говорил он совершенно спокойно, но такие вещи, от которых мороз шел по коже.

— Там взрывчатка, мины-самоделки, пистолет Макарова, вроде бы «калашников». Порядка десяти литров нитроглицерина…

Гуров подумал, что ослышался:

— Сколько?!

— Литров десять, если на глаз судить, — поведал фээсбэшник.

Станислав выругался, но тотчас вежливо извинился:

— Не, ну а что? Вот у Зубкова есть шанс избавиться от всех гаражей разом. Отменная воронка получится.

— Не смешно, — усмехнулся Лев Иванович.

— Кому как, — заметил к чему-то Гришин и вновь взялся за рацию.

Глава 22