Смертельный звонок [cборник]

— Стало быть, полный гараж взрывчатки, — Мария говорила спокойно, разве что губы чуть побелели, — в сорока километрах от Москвы. Рядом с узловой железнодорожной станцией.

— Взрывчатки и оружия, — подтвердил супруг, делая глоток, — кстати, нитроглицерина оказалось не десять, двенадцать литров.

— Не могу себе представить.

— А и представлять нечего. Чтобы взорвать один бэтээр, достаточно стаканчика, примерно двести граммов. Вот и считай, если угодно. И прочего целая лаборатория. В тротиловом эквиваленте — на триста кило.

— Неслабо, — пробормотала жена.

— Мы справились, — утешил муж, — объявили якобы спецучения и под этим соусом эвакуировали полпоселка, порядка трех десятков домов. Залили гараж пожарной пеной, в нее вылили нитроглицерин, нейтрализовали техническим спиртом.

— Да откуда ж все это, неужели с заводика пиротехники подтибрено?!

— Ну погоди, не все ж сразу.

…На допросах Леонид Белов держался очень спокойно, доброжелательно, отвечал охотно. Складывалось стойкое впечатление, что сам он воспринимает происшедшее как своего рода признание собственных успехов. Скромный и добросовестный кладовщик прямо-таки тихо сиял от гордости и внимания к своей персоне.

— По итогам обысков в вашем гараже и по месту проживания обнаружено и изъято четыреста пятьдесят килограммов химических элементов и взрывчатых веществ…

— В самом деле? Я не считал.

— Сообщите, откуда вы все это брали? По последнему месту вашей работы? Хищения со складов?

— Зачем вы так? — поморщился Белов. — Я честный человек.

— И все-таки.

— Очень просто. С полей сражений. Я член местного клуба краеведов, мы вели раскопки на рубеже обороны Москвы…

— А заодно и выезжали на полигоны, стрельбища, да?

— И это было. Что ж делать? Уж лучше мы соберем снаряд-другой, что не разорвался, чем мальчишки или злоумышленники.

— Себя вы таковым не считаете?

— Конечно, нет. Использовал я извлеченную взрывчатку исключительно для лабораторных опытов.

— И они, надо полагать, были успешными.

— Само собой. Я синтезировал вещество, которое, по самым скромным подсчетам, в семь раз превосходит по мощности и тротил, и гексаген…

— Как вы сумели установить эти показатели?

— В результате испытаний.

— Где же вы их проводили?

— В лесах по преимуществу…

— Где? Можете назвать точные координаты мест?

— Разные места. В Московской, Тверской областях, я не упомню. Надо же было убедиться в том, что передам Родине качественный продукт.

* * *

— Погнал, — проворчал Станислав, выключая запись, — Лева, ты не находишь, что мальчик где-то что-то брешет?

Гуров потер лоб. Вторые сутки без сна, голова начинает гудеть.

— Нахожу, Стас. Более всего радует утверждение: испытывал исключительно в лесах….

— Ну а халиловский торговый центр сам себя взорвал. И Денис Романов.

— Это тема для отдельного разговора, который обязательно будет. Причастность к взрыву в квартире Романовых он наотрез отрицает, настаивает на версии главы Рокотова, брезгливо городит про самогонку.

Гуров, поморщившись, хлебнул остывший кофе:

— И уходит от ответа о точной формуле. Нос свой короткий дерет: мол, все равно не поймете…

— Возможно, хочет сохранить ценность своей персоны, — предположил Станислав. — Он же утверждает, что работал, чтобы передать вещество в Минобороны, вот сообщит формулу — и к чему он сам тогда. Ну, или, что куда хуже…

— …он ее просто не знает, — завершил мысль Гуров, — и нагло врет. Пустышка. Еще одна пустышка.

Телефон завибрировал, заерзал. Сыщик глянул на экран и впервые обрадовался тому, что увидел: Зубков.

— Слушаю вас внимательно.

— Доброго утра, Лев Иванович. Удалось поспать? — вежливо, самым обычным голосом осведомился он.

— Поспишь с вами, мокшанскими копателями, — в тон отозвался Гуров, — такие сказочки на ночь рассказываете, что и глаз не сомкнешь.

— Вот я как раз по поводу сказочек, — подхватил Сергей, — помните, я давеча два момента упомянул относительно Белова?

— Допустим, — осторожно подтвердил Гуров, делая вид, что ничегошеньки не помнит. Хотя этот второй момент, пока оставшийся неназванным, не давал покоя, физически мешался, точно волокно, застрявшее в дупле зуба.

— Вот и хорошо. Второй момент такой: если он вам байки травит о своих химических талантах — не верьте. Врет. Технарь он отменный, спору нет, но в химии — ноль без палочки.

— Даже так, — помолчав, поддакнул Гуров, — а если, к примеру, я спрошу: ну а сейчас на чем основано утверждение?

Зубков обиделся:

— Как это на чем, Лев Иванович? Я ж его как облупленного знаю. Да и копали вместе.

— Ах, копали.

— Ну да. И за ним глаз да глаз был нужен, всегда норовил все испортить. Вот если винтовку починить или гладкий ствол нарезать… так, это не важно. Короче, не мог он ничего нового в плане химии придумать, а если говорит по-другому, то врет.

В трубке воцарилась тишина. Молчал Сергей. Лев Иванович тоже молчал, просто постукивал пальцами по столешнице, с каким-то мазохистским удовольствием размышляя о том, что да, снова пустышка, кушайте — не обляпайтесь. Работаешь с полной отдачей по делу, вроде бы все учел, вот-вот результат — и снова почвы под ногами-то и нет.