Смертельный звонок [cборник]

— Мы это уже доказали. Брат ее дает показания.

— Ну брат, что брат. У них конфликт из-за жилья, это всем известно. Потому-то она и живет у меня, на чужих хлебах.

— А вы на нее завещание составили? — быстро спросил Лев Иванович.

Анна Георгиевна высокомерно вздернула бровь.

— Нам нужна подоплека происшедшего, — мягко пояснил Гуров, — понять ее хотим. Она талантливая девочка.

— Весьма.

— Потому-то следует быть совершенно уверенными в том, что ее таланты направлены исключительно в безопасное русло. Пока же, извините, такой уверенности нет.

— Да правы вы, правы, — вздохнула она, — возможно, мне надо было сказать сразу, так вы же и не спрашивали. А мне, уж поймите меня правильно, не хотелось оставаться одной.

— Есть соцработники, соседи…

Она отмахнулась.

— Ну, хорошо, — снова начал Гуров, — вот вы молчали. И домолчались до того, что погиб Денис, пострадала Нина…

— Это, простите, за уши притянуто.

— Оставим. Зато теперь вы готовы чем-то с нами поделиться. Что-то изменилось?

— Изменилось то, что я боюсь уже не остаться одной, а совершенно иного.

— Чего же?

— Кого, так точнее. Я боюсь Алены. Последние анализы показали необъяснимое увеличение содержания меди… притом что ни образ жизни, ни режим питания не изменились. Вообще ничего не изменилось.

— Вы подозреваете, что Алена… — начал было Крячко.

— Я ничего и никого не могу подозревать… хотя она способна на многое. Я просто боюсь, — она пристукнула палкой, — в общем, я изложу факты, а вы сами решайте, что делать с ними. Основная и самая страшная тайна заключалась в том, что бедная Леночка с детства влюблена в Дениса.

— Разумеется, безответно? — уточнил Крячко.

— Откуда мне знать? Это интимное дело двух людей, — с укором ответила старуха, — но любой, имеющий глаза…

— Верно, верно, — вежливо, но твердо прервал Гуров, — очень мало у нас времени, прошу вас, дальше.

Анна Георгиевна снова издала вздох, якобы не решаясь, но все-таки пересиливая собственную деликатность.

«Ну невыносимо же. Лев Иванович с трудом сдерживался, чтобы не смотреть на часы, казалось, что тикают, убегают не просто минуты, а мгновения до того, как где-то еще рванет чудо-состав, которым так восхищался тогда эксперт. Но торопить упрямую старуху значило рисковать тем, что она вообще замолчит, так пусть лучше мямлит…

— Денис был исключительно деликатный, вежливый мальчик, не желал ранить ничьих чувств. И… как бы вам сказать, почти каждая девочка была уверена, что он именно ей отдает предпочтение.

— И было это не так, — уточнил Гуров.

— Сейчас это, увы, неважно, правда?

Крячко еле заметно завел глаза под лоб, сигнализируя, что уступает бровку коллеге, не хватает у него терпения и такта. Как же непросто с дамами, даже старыми. Старуха же ничего не заметила, она погрузилась в воспоминания, как в сладкий кисель.

— Аленушку и Дениса отправили на городскую олимпиаду, и, знаете ли, мы там отлично выступили. После этого они начали чаще общаться, гулять, проводить время… такой красивый мальчик, и рядом Аленушка — колготки винтом, мамина помада по весь рот, ни дать ни взять арлекин. Сначала смеялись, потом начали шептаться, а они, видите ли, как нарочно.

Учительница, замолчав, потерла висок, глаза ладонью прикрыла.

— Я виновата, проглядела. Но если рассудить здраво…

— Прошу вас, Анна Георгиевна, у нас мало времени, — не сдержался, поторопил Гуров.

— Поговаривали — я подчеркиваю, это предположение… что девочки подстерегли Алену в лесополосе, ну и…

От ее интонации несколько засосало под ложечкой, к тому же старуха вновь принялась выдерживать драматическую паузу. Или у нее горло перехватило.

— И что же? — понизив голос, спросил Крячко.

— Покуражились, — отозвалась Анна Георгиевна, и в этом лаконичном ответе было нечто, что отбивало всякую охоту уточнять детали.

— И после этого она ушла из класса, верно?

— Верно. Хотя могла бы пойти в десятый и далее, успеваемость позволяла.

— …И спустя какое-то время все девочки, которые принимали участие в этом, с позволения сказать, мероприятии, стали жертвами роковых случайностей?

Промолчала. Но в данном случае молчание — стопроцентный знак согласия.

Лев Иванович поскреб подбородок:

— Что ж, это многое говорит о личности Алены… да, а Нина принимала участие в этом, как вы выразились…

— Нет. Нина в другом классе училась. И это не ее стиль. Она горда, никого вокруг себя не видела.

— Есть в ней нечто хорошее, верно? — подхватил Крячко.

— Недостаточно не делать ближнему пакостей, надо еще и добро творить, — начала было Анна Георгиевна, но в это время в дверь позвонили.

Хозяйка глянула на ходики:

— Кто бы это мог быть? Алене рано еще.

— Позволите открыть? — спросил Гуров и, получив согласие, отправился в прихожую.

Точнее, сделал несколько шагов из крохотной кухни, не глядя, отворил дверь — к тому же она не была закрыта, они лишь захлопнули ее.

На пороге стояли, как шерочка с машерочкой, Нина Романова и Сергей Зубков.

— Здравствуйте, — немного смущенно сказала она, — а… Анна Георгиевна дома?