Смертельный звонок [cборник]

В этот момент Станислав довольно сварливо поинтересовался, есть ли какие-нибудь мысли о том, куда теперь. Выяснилось, что за размышлениями-рассуждениями и внутренними диалогами Лев Иванович и не заметил, что они уже подъехали в Мокше и остановились в парковочном кармане, на шоссе, поодаль от прохожих тропинок и проезжих дорог.

Крячко, выключив мотор и заметно успокоившись, предложил подумать над насущным:

— То, что я идиот, — очевидно. Но и ты тоже, извини…

— Спасибо.

— На здоровье. В целом тоже ясно. Допустим, что нет никаких препятствий к тому, чтобы завалиться к старухе Георгиевне и повязать Аленушку, если она еще не удалилась на службу детишек химиями мучить. Однако есть два момента.

Гуров едва не сплюнул:

— Прошу тебя, только не это опять.

— И опять, и снова, — сварливо повторил коллега, — первый моментик: есть ли хоть какие-то документальные подтверждения того, что гараж, набитый криминалом, принадлежит Алене?

— Спорю на что угодно, что нет. Исключая местное «все знают чей».

— Так, значит, снова надо изыскивать неформальные методы, — деловито отметил Станислав и даже как-то повеселел. Тема неформальных методов всегда повышает настроение, — ну и момент второй, куда более насущный. Он заинтересует всех, и прежде всего прокурора, а там и адвоката: мотив? Беловой зачем убивать Романовых?

— Понятия не имею, — признал Гуров, — достоверно известно лишь то, что Белова училась вместе с Романовым. Стоп.

Удивительно, но и на лице Крячко, обычно невыразительном, то же самое слово прямо-таки вспыхнуло. Один и тот же вопрос возник одновременно: «Фамилии ее не было в списке жертв несчастных случаев среди девочек-одноклассниц. Почему?»

Молчание прервал Лев Иванович:

— Станислав, я понимаю, что лезу в твой огородик тонкой работы с осведомителями, но будем логичны.

— Будем.

— Заново прорабатывать всех одноклассников-одноклассниц — долго, нудно и бессмысленно.

— Согласен.

— Следовательно, есть лишь один разумный вариант: дернуть одного-единственного человека, который прямо-таки обязан вспомнить все.

— Мы пришли к тому, с чего начали, значит, мы на правильном пути. Едем к Георгиевне. И на этот раз, можешь быть уверен, я из нее все жилы вытяну, — кровожадно пообещал Крячко, поворачивая ключ, — сколько сейчас времени?

— Уроки как раз начались, — прикинул Лев Иванович, глянув на часы, — так что имеем шанс застать ее одну, поговорить спокойно. А там видно будет.

Однако Станислав был настроен не просто решительно, но прямо-таки воинственно:

— А пусть и не одну, и не спокойно. Хватит с ними нянчиться. Под боком ходячая бочка с гексагеном, или что там. Не важно. Мы же все деликатничаем. Вот ну как ей еще кто помешает, а этот кто-то на работу через мостик вон тот, над шлюзом, ходит.

— Теряем время, — напомнил Гуров, невольно улыбнувшись, — меня-то ты в чем убеждаешь? Я с тобой согласен.

Глава 24

И вот снова знакомая площадка, только теперь уже совершенно ничего не напоминает о происшествии. Вот разве что рядом с новенькой дверью в квартиру Романова появился подключенный видеоглазок.

«Сережа осваивается. И кто ж его теперь осудит?»

Позвонили в дверь старой учительницы. На этот раз пришлось ждать довольно долго, пока она добрела, стало быть, верный расчет, и Аленушка на службе.

«Непросто будет старушке, — подумал Лев Иванович, — так-то можно было бы рассчитывать на соседей, но с учетом того, как она относится к Романовой-Лайкиной… да и та, надо думать, платит ей взаимностью… при таких «добрососедских» отношениях как можно рассчитывать на всестороннюю поддержку?»

Дошла-таки престарелая Анна Георгиевна, открыла дверь. Ничуть не удивившись, произнесла грустно:

— Долго же вы до меня добирались, молодые люди.

— Вы что ж, нас раньше ждали? — уточнил Крячко.

— Как вам сказать. Для начала зайдите.

— Полагаю, вы достаточно освоились тут, на кухне, так что похозяйничайте уж сами. — Анна Георгиевна, опираясь на палку, устроилась в кресле.

Станислав, не заставляя себя просить, быстро отыскал жестянку с кофе, которую приметил еще с прошлого визита. На удивление вкусный напиток.

— Итак, Анна Георгиевна? — ободрил Гуров. — Поговорим, время у нас немного. Чтобы его не терять, спрошу прямо: известно ли вам о подоплеке несчастных случаев с девочками десятого «А»?

Тонкие, старчески бескровные губы начали было жевать, но хозяйка немедленно пришла в себя, надлежащим образом их поджала.

— Я могу не отвечать?

— Можете. Вы все можете, — заверил Станислав, — и даже — формально, по крайней мере, пока — не рискуете быть обвиненной в том, что, например, строите препятствия следствию, покрываете убийцу…

— Вы не можете утверждать…

— Могу. Именно убийцу. Ведь это Аленушка Белова, преданная своему делу химичка…

— Учительница химии.

— Это как вам будет угодно. Именно Елена свет-Васильевна виновна во взрыве в квартире Романовых.

— И вы это можете доказать? — Она глянула поверх очков.

Ну и взгляд. У полковника Крячко зашевелились давно позабытые воспоминания: разбитое окно, учительская, «родителей в школу». Он даже вздохнул, прогоняя ностальгию, и, насколько мог, беззаботно отмахнулся: