Смертельный звонок [cборник]

— Тихо, тихо! — велела она. — Губы не раскатывайте, не шейте никаких общественно опасных способов! Нашли террористку. Я была рядом все это время, следила. Если бы она не подняла телефон, то его бы забрала я. Да и потом, вы представляете, сколько стоит даже просто корпус этой штуки? Я женщина небогатая.

— Ну, допустим, — вступил Крячко, — откуда вы, Алена, знали, куда именно необходимо уложить телефон так, чтобы его подняла именно Нина?

— Если не возражаете, я снова задам вопрос нашей Нине: так что? Жила ты с Лёлей Тротилом в том самом сгоревшем коттедже?

Нина упорно молчала.

— Вот видите сами, — снисходительно пожав плечами, констатировала Алена, — бабе четвертый десяток, а она сдохнуть готова, только чтоб не признаваться… ну же, в чем?

— В чем же? — поинтересовался Крячко.

— В том, что ты простая поселковая дура, что не была никакой любовницей авторитета, что в руках не держала ничего дороже хрена, что не было, чтоб вам всем сдохнуть, никакого Лёли!

Алена все возвышала и возвышала голос так, что последние слова чуть не прокричала:

— Ну же! Скажи, что это неправда.

И снова ни слова не произнесла Нина, только видно было, как из глаза текут слезы.

— Хорошо, девочки, стоп! — поспешил вмешаться Гуров, стараясь перевести разговор в более спокойное, вменяемое русло. — Был авторитет или миф о нем — вам-то откуда знать?

Елена Васильевна запнулась, аж рот открыв и распахнув глаза. Несколько мгновений она разглядывала его по-новому. Наконец, удостоверившись, что Гуров тот же самый, неоднократно виденный, она обреченно вздохнула:

— Вот как понять, совсем глупенький или придуривается? Товарищ полковник…

— Господин.

— Да один бес. Так ведь Лёля Тротил — это я и есть.

— Торговец взрывчаткой? — уточнил Гуров.

— Именно. Неужели вы могли подумать, что Алешка Спиридон или братец мой слабоумный, Ленька, способен создать что-то сложнее стакана водки? Один способен лишь на то, чтобы черным грозить, второй — натырить с фабрики…

Обличающую речь прервало пиликанье. Мирный, старомодный сигнал, который, казалось, навеки остался в благословенных девяностых.

Это было неожиданно, руки у всех присутствующих непроизвольно дернулись, а Алена, забывшись, сунула в карман левую…

Крячко выстрелил, брызнула кровь, с тупым стуком упал на пол телефон.

— А вот и мы, — удерживая в охапке дергающуюся в конвульсиях Алену, констатировал Зубков.

— Что так долго? — жестко спросил Лев Иванович. — Я когда просил позвонить на пейджер?

— Как только будет признание в попытке убийства общественно опасным способом! — радостно отрапортовал участковый. — Но уж простите — и мне познавательно было, и кое-кому полезно!

И вновь Нина смолчала, правда, изо всех сил сжимая губы, точно опасаясь, как бы не вылетело из-за них то, о чем потом пожалеть придется.

Глава 26

— Что же это, Гуров? — строго спросила Мария, уточнив предварительно, конец ли истории. — Ты хочешь сказать, что вся эта бесчеловечная сцена… с участием больной бабки и несчастного инвалида, вот это все было задумано заранее лишь для того, чтобы эта истеричка себя выдала и призналась… так?

— А что не так-то? — изобразив тревогу, спросил, в свою очередь, супруг. — Плохо получилось? Как минимум двое свидетелей слышали это признание… да, и чтобы наверняка: имело место покушение на сотрудников правоохранительных органов при исполнении, в целом и захват заложников — неужели недостаточно?

— И еще Аленины признания забыл, о ее обидчицах и ее мести, — хмуро напомнила Мария.

— Э-э-э, не скажи, — возразил Лев Иванович, — она не дура. Понимала, что за давностью лет вряд ли ей приплюсуют еще и девичьи шалости. По совокупности там и так неплохо светило, более двадцати лет.

— То есть до суда дошло?

— О да. Правда, на допросах Елена Васильевна избрала прекрасную линию, упирала на свою гениальность, на то, что изготавливала свои составы, «глубоко слушая себя», намекала на то, что «кое-кто» предлагал ей любые деньги за ее разработки, но она патриотка и взрывчатку разрабатывала для нужд Минобороны.

— И что же?

— Осознав, что это не работает, начала транслировать полный бред — и добилась-таки отправки в Сербского. Ну а уж там развернулась, настаивая на прямой связи с…

— Президентом?

— Бери выше, Богом. Увы, в суде собрались махровые атеисты, отгрузили по полной, на двадцать один год. Правда, потом так получилось, что при повторной экспертизе все-таки признали ее невменяемой и направили в спецбольницу закрытого типа.

— Рискну предположить, что сидит там себе, чертит на стенах формулы.

— Ведет кружок занимательной химии, — сообщил супруг с каменным лицом, — посещает хор, который ведет один из пациентов, выпускник Гнесинки, и в самом деле рисует на стенах — отделывает интерьеры. А что? Там немало людей талантливых… в самых разных областях. Надо создавать условия для самореализации, вне острого состояния, конечно.

— Понятно, понятно, — было видно, что по окончании истории интерес Марии, кажется, охладел. По крайней мере, теперь она, покачивая носком домашней туфельки, с отсутствующим видом копалась в планшете.