Читаем Смерти.net полностью

Кто-то испытывал так называемый эффект попугайчика через стиральную машину (предполагаемый речевой аппарат любой машины, содержащей в себе лязг, стрекот и скрежет, из-за острова на стрежень напоминает попытки стандартного попугайчика выйти на простор речной волны с текстом, составленным из щелчков, стука и визга, на слух почти неотличимых от речи человеческой) – опять же, мертвому врагу такого не пожелаешь. Кто-то попал в винтажный плеер Winamp и стал перематывать в нем песни задом наперед, хотя плеер Winamp по умолчанию такими способностями не обладал.

Пленники прошлого, население ломкого старого барахла – мы пытались что-то сказать, но в итоге остались лишь призрачными персонажами жидких желтых газет.

* * *

Мой доклад о том, как я была собакой, требовалось уместить в сорок минут. Поэтому весь необъятный опыт нахождения внутри вещи в качестве субъективного сознания, оторванного от памяти и личности, пришлось упихивать в этот промежуток времени так же мучительно, как мое стандартное пребывание в собственном осознающем и рассказывающем «я» – в лишенную мыслей собаку, которая может лишь воспринимать окружающую среду и ее температуру, переносить предметы в форме ящиков, отличать предметы в форме ящиков от предметов в форме камней, открывать и закрывать двери, отличать те предметы и явления, которые не двери, от тех предметов и явлений, которые двери, впадать в гибернацию и спящий режим, если этих предметов поблизости нет, выполнять просьбы и приказания авторизованных людей, отличать авторизованных людей от всего остального, дверей, камней и ящиков, а также неавторизованных людей; при этом отличать неавторизованных людей от дверей, камней и ящиков, и все остальное – от всего остального.

Доступен ли при такой минимальной функциональности субъективный опыт? Панпсихическая теория сознания – не забывай, сейчас она основная – утверждает, что возможен, но на практике проверить эту теорию пока не удалось. Никто не смог выяснить, каково это – быть летучей мышью; подсадка человеческого сознания в живые организмы запрещена и невозможна – или невозможна и поэтому запрещена? не возникает ли тут этического противоречия? – но Томас Найджел в любом случае до этого не дожил бы, иначе бы он наверняка требовал, чтобы после смерти его подселили в летучую мышь. Наверное, я проверила это все первая и смогла вернуться и рассказать. Рассказывание, конечно, снова ставит перед нами барьер – суть внеязыкового опыта разрушается, стоит начать описывать его средствами языка (сам Найджел так и писал: «Есть факты, которые невозможно выразить средствами человеческого языка, и мы вынуждены признавать объективное существование этих фактов, несмотря на то что описать и осмыслить их мы не в силах»), – но если я единственный наследник опыта пребывания в собаке; и если сознание все-таки больше наблюдатель, чем деятель (а оно, безусловно, всегда лишь свидетель), я – единственный говорящий и мыслящий свидетель лишенного речи и мыслей субъективного опыта пребывания собакой – и никто иной, кроме меня, не может об этом свидетельствовать.

Я горящий свидетель. Тушите меня все.

Помимо той собачьей истории, о которой ты уже знаешь (отмотай, пожалуйста, эту распадающуюся ржавую пленку в самое начало – слышишь, как я радостно лаю, встречая тебя в выкрашенном в блеклого жирафа коридоре? восторженно вцепляюсь зубами в родной сапог, пахнущий кошачьей кислой травой, и с разбегу запрыгиваю на диван, взбивая его нежные подушечки своими грубыми?), я дополнительно остановилась на том, что сознание не равно «я». Про такое уже давно писали, но мало – и в основном в связи с легальными исследованиями мозга под психоделиками, которые, как правило, приглушают «я» или растворяют его окончательно, обрушивая мостик, ведущий от парагиппокампа к ретросплениальной коре в режиме дефолтного функционирования сознания. С психоделиками я так и не ознакомилась даже в то время, когда они были не полностью легальны и поэтому все еще являлись частью некоей условной субкультуры, – мне хватало регулярных мигреней, разобщающих интеграцию мозга, сознания и восприятия точно таким же способом, но дешево и быстро.

Обычно мозг «связывает» мир – множество разобщенных и хаотичных перцептивных сигналов сплетаются им воедино в этакий пестрый бабушкин ковер, чтобы получилась целостная картинка с постоянно достраиваемым фоном. В том числе там происходит и синхронизация всех сигналов – точнее, создается иллюзия течения времени относительно сознания, с последовательным мерцанием различных раздражителей. При таких атаках мигрени с аурой «связывание» исчезает – сигналы поступают в мозг as is, хаотично и страшно. Мир предстает если не таким, как он есть (если мир может выглядеть таким, как он есть, в отсутствие наблюдателя, то мира попросту нет – потому что некому его воспринимать и создавать как цельную картинку), то скорее таким, каким он мог бы казаться существу, имеющему сознание, но не имеющему человеческого мозга с его умением вывязать коврик контекста из этого дребезжащего хаоса.

Перейти на страницу:

Все книги серии Другая реальность

Ночь
Ночь

Виктор Мартинович – прозаик, искусствовед (диссертация по витебскому авангарду и творчеству Марка Шагала); преподает в Европейском гуманитарном университете в Вильнюсе. Автор романов на русском и белорусском языках («Паранойя», «Сфагнум», «Мова», «Сцюдзёны вырай» и «Озеро радости»). Новый роман «Ночь» был написан на белорусском и впервые издается на русском языке.«Ночь» – это и антиутопия, и роман-травелог, и роман-игра. Мир погрузился в бесконечную холодную ночь. В свободном городе Грушевка вода по расписанию, единственная газета «Газета» переписывается под копирку и не работает компас. Главный герой Книжник – обладатель единственной в городе библиотеки и последней собаки. Взяв карту нового мира и том Геродота, Книжник отправляется на поиски любимой женщины, которая в момент блэкаута оказалась в Непале…

Виктор Валерьевич Мартинович , Виктор Мартинович

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Вечный день
Вечный день

2059 год. Земля на грани полного вымирания: тридцать лет назад вселенская катастрофа привела к остановке вращения планеты. Сохранилось лишь несколько государств, самым мощным из которых является Британия, лежащая в сумеречной зоне. Установившийся в ней изоляционистский режим за счет геноцида и безжалостной эксплуатации беженцев из Европы обеспечивает коренным британцам сносное существование. Но Элен Хоппер, океанолог, предпочитает жить и работать подальше от властей, на платформе в Атлантическом океане. Правда, когда за ней из Лондона прилетают агенты службы безопасности, требующие, чтобы она встретилась со своим умирающим учителем, Элен соглашается — и невольно оказывается втянута в круговорот событий, которые могут стать судьбоносными для всего человечества.

Эндрю Хантер Мюррей

Фантастика / Социально-психологическая фантастика / Социально-философская фантастика
Дерзкая
Дерзкая

За многочисленными дверями Рая скрывались самые разнообразные и удивительные миры. Многие были похожи на нашу обычную жизнь, но всевозможные нюансы в природе, манерах людей, деталях материальной культуры были настолько поразительны, что каждая реальность, в которую я попадала, представлялась сказкой: то смешной, то подозрительно опасной, то открытой и доброжелательной, то откровенно и неприкрыто страшной. Многие из увиденных мной в реальностях деталей были удивительно мне знакомы: я не раз читала о подобных мирах в романах «фэнтези». Раньше я всегда поражалась богатой и нестандартной фантазии писателей, удивляясь совершенно невероятным ходам, сюжетам и ирреальной атмосфере книжных событий. Мне казалось, что я сама никогда бы не додумалась ни до чего подобного. Теперь же мне стало понятно, что они просто воплотили на бумаге все то, что когда-то лично видели во сне. Они всего лишь умели хорошо запоминать свои сны и, несомненно, обладали даром связывать кусочки собственного восприятия в некое целостное и почти материальное произведение.

Ксения Акула , Микки Микки , Наталия Викторовна Шитова , Н Шитова , Эмма Ноэль

Фантастика / Социально-психологическая фантастика / Исторические любовные романы / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Самиздат, сетевая литература