Смерти смотрели в лицо

Выложенные Чумаковой сведения заинтересовали гостя. Напасть на след человека, имеющего непосредственное отношение к восстановлению промышленности,— не так уж дурно. Халит дал задаток и сказал, что за сервизом приедет позже. Людмила Николаевна расстроилась и попросила приезжать поскорее, она подберет ему еще какую-нибудь дорогую вещь.

Юнисов был пунктуален: он отдал полностью муку и оставил задаток под новую вещь. Голубой сервиз отвез в Кутейниково. Комендант не скрыл своего восторга и распорядился снова выделить муки, масла и колбасы. Утром экспедитор в сопровождении солдата приехал к Чумаковой. Оставил все продукты и сказал, что ищет хрустальные рюмки.

— Я вам помогу,— отзетила она.— Спрошу у знакомых.

— Пожалуйста. И можете распоряжаться продуктами по своему усмотрению. Я полностью доверяю вашему вкусу и, конечно, вам.

Юнисову очень хотелось как можно дольше затянуть обменные операции, втянуть в них Чумакова и познакомиться с ним.

А Людмила Николаевна все больше откровенничала. Оказывается, она дочь князя, ее брат казачий полковник. На фотографии — красивый мужчина в военной форме. Вышла замуж за горного инженера, он из рабочей семьи, но талантлив.

— Мои родители Советскую власть не приняли, но мы русские, и немцам здесь все равно не бывать,— вдруг решительно сказала она.— Так и Василий Григорьевич говорит.

Юнисов слушал ее, не перебивая, потом стеснительно сказал:

— Вы меня простите. Я не все сделал в Юзовке. Не позволите ли переночевать у вас?

— О, как же я сама не догадалась предложить? — воскликнула Людмила Николаевна.— Будьте добры. У нас настоящий праздник сегодня. Вы нам столько вкусных вещей привезли. Мы приготовим такие блюда, что муж ахнет от неожиданности.

Вечером пришел Василий Григорьевич. Жена представила Халита, как ангела-хранителя, похвалила за обхождение и скромность.

— Халит Константинович тоже бывал в Москве,— сказала она.— Мы слушали одни и те же оперы в Большом театре.

— Когда это было! — отозвался с грустью Чумаков,— Развеялось как дым, как утренний туман.

За ужином разговор продолжили.

— Немцы надеялись быстро закончить войну,— сказал Василий Григорьевич.

— Видно, российские просторы не по зубам,— отозвался Юнисов.

— Они злы сейчас. Под Москвой их турнули крепко, на юге потеряли Ростов, а это ворота к кавказской нефти. В промышленности топчутся на месте.

Чумаков рассказал, что, когда немецкая хозяйственная администрация, разместившаяся в комбинате «Ста-линуголь», объявила о регистрации специалистов, первым прибежал профессор Иванов. Перед войной он выступил с патриотической статьей в «Комсомольской правде».

— Может, читали? — спросил Василий Григорьевич.— А теперь в «Донецком вестнике» оплевывает Советскую власть. Говорят, составил списки профессорско-преподавательского состава и отдал немцам. Некоторые с тех пор бесследно исчезли...

Юнисов возвращался домой встревоженный и возбужденный. Пожалуй, впервые он не мог решить задачу: как относиться к Чумакову? «Из рабочих, стал видным научным деятелем благодаря Советской власти. Допу-стим, остался на оккупированной территории случайно. Почему же пошел на службу к фашистам? Из-за хлеба? Впрочем, кем бы ок ни был, его надо попытаться использовать в нашей работе»,— рассуждал Халит.

Он снова шел к Чумаковым. Людмила Николаевна шепотом передавала последние новости. «Значит, есть радиоприемник,— заключил Халит.— А может, пользуются приемником Кокса в его отсутствие».

Чумакова за столом сокрушалась:

— Мы раньше собирались всей семьей. Всегда в мире, в согласии Я так любила сервировать стол красивой посудой.

— Сейчас нужно сохранить голову,— отозвался Василий Григорьевич. А у Халита спросил: — Так вы говорили, что жили в Москве? И чем там занимались?

— Учился в Коммунистическом университете народов востока, хотел стать юристом.

В армии Халит служил при прокуратуре, знал кое-что из юриспруденции.

Но проверка друг друга длиться бесконечно не могла. Чумаков поехал в Макеевку, якобы к своему брату, и зашел к матери Халита. Расспросил, жил ли ее сын в Москве, давно ли вернулся из плена. Юнисов. конечно, узнал об этом и при встрече сказал Чумакову:

— Вы, надеюсь, поняли, что меня меньше всего интересует посуда? У нас, я думаю, есть общие интересы... Но давайте начистоту. Если со мной что-либо случится, это будет небезопасно для вашей семьи.

— Чем могу быть полезен? — спросил профессор и попросил гостя придвинуться ближе.— Говорите вполголоса.

Они сидели в кабинете Василия Григорьевича. Он взял том Льва Толстого и, раскрыв его, положил на колени. Халит зашептал:

— Как можно больше о промышленном потенциале нынешнего Донбасса. Планы немцев... Шрифт, бумага, Машинка, восковка, копирка. Все по мере возможности. Текущая информация о делах в управлении «Ост» и других промышленных организациях.

— Согласен,— так же полушепотом ответил Чумаков.—Для связи в экстренных случаях я познакомлю вас с моими родственниками в Макеевке.

— А к вам будут приходить люди от меня. Менять продукты на вещи.