Смертию смерть поправ

Слишком много чудес, Иисус, слишком много, но кто знал, что здесь, в этих Песковых краях так бесконечно много больных и страждущих, так бесконечно много, что и сам я много болел, и было даже, что через эти болезни знал себя Божьим Сыном, знаю, правда, и сейчас, но по-другому, хотел рассказать им об этом на нашем последнем ужине, но только и сказал тогда о времени ПРЕДАТЬ меня в руки судей, а об этом, о другой своей сыновности так и не сказал, потому что они не могли бы меня понять или не ЗАХОТЕЛИ бы, что едино, не правда ли. Я думал, что они будут бодрствовать со мной в ночном саду и услышат мои СТРАННЫЕ молитвы, и спросят, о чем я прошу, но они уснули, бог с ними, важно, что они все же запомнили, что я должен воскреснуть на третий день, и тут и будет ПРОВЕРКА моего учения, если я смогу, как сам учил их, ЛЮБИТЬ И НА КРЕСТЕ, то верую, что воскресну, а если воскресну, то уверуют и они до конца в мое учение о переделке мира любовью, если же нет, не ВОСКРЕСНУ, то значит, не смог ЛЮБИТЬ УБИВАЮЩИХ МЕНЯ НА КРЕСТЕ, не смог я, который придумал это учение, узнал его из себя еще тогда, когда голодал сорок дней в пустыни и когда сказал искусителю, что СЛОВОМ БОЖИИМ ЖИВ человек, а не только хлебом и водою; если не ВОСКРЕСНУ, то на мне не будет греха, что я обманул их невозможным учением, что взвалил на них новое СЛОВО, а оно неверно, неправедно, нет, все рассчитано точно и хорошо, они слишком легковерны, чтобы захотеть жить по моим новым заповедям, если я не воскресну, то есть, если я сам не испытаю на себе правильность и возможность моих идей САМОСТРОЕНИЯ МИРА через праведную жизнь в любви и ПРАВЕДНУЮ смерть, и воскресение в мир опять ПРАВЕДНИКОМ. Нет, я могу быть спокоен, вряд ли они станут пробовать на себе жить по новым заповедям, если я не воскресну, стали бы жить так ПО ВОСКРЕСЕНИИ моем, а? Но это не моя забота, пусть день завтрашний сам о себе заботится, это твои слова, Иисус, у сегодняшнего дня хватает своих забот, ты не должен искать их суда и судить их, это ведь тоже твои слова, Иисус, не правда ли, твои, потому проверь на себе сам, будто ты один, а ты действительно один, Иисус, здесь нет никого другого, кроме тебя, проверь на себе всерьез, сможешь ли ты ЛЮБИТЬ ВРАГОВ, как ты учил всех, вот и все, Иисус, остальное забота завтрашнего дня, правда, тебе всегда казалось, что кончина мира уже будет сегодня, а не завтра, и идеи времени были у тебя несколько иными, Иисус, несколько иными, не правда ли, иными, которые позволили тебе принять и признать внутри бесконечность, быть-в-ней, свить в единое жизнь и смерть, и бояться перед смертью не боли ее, а внутренней невозможности выстоять, выстоять тогда, когда никто не сумеет этого сделать, выстоять в любви, о которой учил. Это открылось тебе не сразу, Иисус, не сразу, не правда ли, ты узнавал об этом кое-что еще в животе матери, потом многое в улыбках евреев, которые смеялись тобой в своем горе без детей, которых убили, когда Ирод искал тебя, Иисус, не так ли, о, ты очень многим обязан всем этим людям, которые бьют тебя сейчас и поносят, очень многим, ты всем им обязан, пусть они отдохнут на тебе, Иисус, пусть поучат тебя, ведь у них не было детей, чтобы учить кого-то прежде. Это открывалось тебе, это твое знание бесконечности, в голодных песках пустыни, когда уж не понимал ты, что сон, а что явь, и в умении твоем от матери и от Урии лечить людей; Урия, часто рассказывала Мария, умел все это делать даже лучше, чем ты, умел БОЛЬШУЮ ВЕРУ, да и вообще это знание о вере было придумано тоже не тобой, тебе все это открывалось в молитвах и проповедях, когда ты болел ими, что же, Иисус, молись и сейчас о врагах твоих, молись и сейчас, потому что возможно, потому что нужно спасти их от греха их по неведению. Иисус стал говорить молитву, но его повели к Пилату. Тот стал спрашивать, он был доволен ночью с женой, ему нравились глаза связанного, он даже немного приказал его помыть из своей полоскальницы, помыть с благовониями, потому что связанный очень плохо пах и это раздражало Пилата, а он хотел быть справедливым, потому что сегодня ночью его молодая жена уснула в усталости под ним, а это случалось редко, очень редко в этой изматывающей жаре, евреев, где нет у этих грязнуль наших славных серных бань, когда тебя помнут рабы, и ты полон сил, и нечего даже думать, что ты не справишься со своей молодой женой, нечего даже волноваться, не то, что здесь, когда мокрые простыни липнут к тебе потом и запахами усталости и зноя даже в ночи, и песка, который хрустит на груди твоей молодой жены, когда ты хочешь попить ее сосок.

В чем виновен этот человек, почему так орут за окном, что хотят от меня, что я должен сделать?

ОНИ-ХОТЯТ-ЧТОБЫ-ТЫ-ОТДАЛ-МЕНЯ-НА-КРЕСТ-И-ТЫ-СДЕЛАЕШЬ-ЭТО-ДА. НО-ПОЧЕМУ-ВЕДЬ-ТЫ-НИ-В-ЧЕМ-НЕ-ВИНОВЕН-ЭТО-НЕВАЖНО-ТАК-НАДО-СДЕЛАЙ-ТАК-УМОЙ-РУКИ-СНИМИ-С-СЕБЯ-ВИНУ-А-ТО-НЕ-СМОЖЕШЬ-ЛЮБИТЬ-МОЛОДУЮ-ЖЕНУ-ПУСТЬ-ОНИ-ВОЗЬМУТ-ЕЕ-НА-СЕБЯ-ПУСТЬ-КРОВЬ-МОЯ-БУДЕТ-НА-НИХ-И-НА-ДЕТЯХ-ИХ-РАЗ-ОНИ-ХОТЯТ-ТОЛЬКО-БУДЬ-МИЛОСЕРД-СДЕЛАЙ-ВСЕ-ЭТО-СКОРЕЕ-ЧТО-БЫ-СКОРЕЕ-КРЕСТ.