Смертная чаша весов

— Кое-кто попытался объяснить это таким образом, — согласился лорд, — но неделю спустя, в театре, она вновь повторила свои слова. Давали драму… не помню ее названия. И графиня в разговоре снова повторила, что Гизела убила принца Фридриха. Это была ужасная сцена. Многие сделали вид, что не слышали ее высказываний, или постарались превратить все в шутку, хотя неудачную. Однако было совершенно ясно, что она сказала то, что хотела, и знала, что делает.

— У вас не создалось впечатления, лорд Уэллборо, что кто-то мог поверить в это? — тихо и мягко спросил адвокат, хотя его слова звучали четко и со значением. Он повернулся и посмотрел на присяжных. — Пожалуйста, — снова обратился он к свидетелю, — подумайте, прежде чем ответить.

— Да, я подумаю, сэр. — Уэллборо отвел взгляд. — Я слышал, как несколько человек сочли это самой злостной выдумкой, которую когда-либо слышали, — они не сомневались, что здесь нет и грана правды.

— Правильно! Правильно! — донеслось с галерки. Послышались аплодисменты.

Судья сердито посмотрел на верхние ряды зрителей, но не вмешался.

Рэтбоун сцепил зубы. Сейчас он мечтал только о сильном и проницательном судье. Неужели он настолько глуп, что еще на что-то надеется? Слова лорда-канцлера звучали в его ушах. К чему он призывал Оливера? К разумной осторожности или к полной сдаче позиций?

Сидевшая рядом Зора поражала его своим полным равнодушием. Возможно, она до сих пор не осознает своего положения…

— Ни один человек, знавший принцессу Гизелу, разумеется, не способен поверить этому, — продолжал отвечать на вопросы лорд Уэллборо. — И очень немногие, если такие нашлись, способны. Однако люди повторяют эту ложь, а ничего не знавшие расспрашивают о ней. Находятся слуги, которые распространяют сплетни, причиняя этим массу неприятностей.

— Кому? — так же тихо спросил Харвестер.

— Многим, и особенно принцессе Гизеле, — медленно сказал свидетель.

— Вы лично встречали кого-либо, в чьих глазах репутация принцессы пострадала? — продолжал дотошно расспрашивать его Эшли.

Лорд переступил с ноги на ногу.

— Да, встречал. Я несколько раз слышал оскорбительные замечания в ее адрес, а когда принцесса пожелала вернуться на короткое время в Англию, ей не удалось набрать штат прислуги для своего небольшого дома.

— Как неприятно, — посочувствовал Харвестер. — Вы уверены, что причиной этого является обвинение, выдвинутое графиней фон Рюстов?

— Я уверен в этом, — холодно ответил Уэллборо. — Мой дворецкий попытался найти прислугу, чтобы принцесса спокойно провела в Англии несколько летних месяцев, когда в Венеции особенно жарко. Она собиралась вести уединенный образ жизни, не выезжая в свет, что вполне законно в ее положении вдовствующей принцессы. Но этот ужасный скандал помешал ее планам. Нам так и не удалось нанять для нее слуг. Слухи быстро разносятся благодаря невежеству людей.

Галерка снова выразила принцессе свою симпатию.

— Это крайне неприятно, — повторил Харвестер, качая головой. — Итак, принцесса не смогла приехать в Англию?

— Нет, она приехала, но была вынуждена остановиться у друзей, где ей не могли обеспечить ни покоя, ни уединения, которых она искала, будучи в трауре.

— Благодарю вас, лорд Уэллборо. Если вы не возражаете, вам задаст вопросы мой друг, адвокат защиты.

Рэтбоун поднялся. Ему показалось, что воздух в зале заряжен электричеством и он слышит треск разрядов. Сэр Оливер лихорадочно копался в своих мыслях, пытаясь найти те вопросы, которые должен был задать свидетелю, но все, что приходило ему на ум, могло сделать его положение еще хуже.

Судья вопросительно смотрел на него.

— У меня нет вопросов, ваша честь, — сказал наконец адвокат Зоры, чувствуя, как у него пересохло в горле, и снова сел.

Лорд Уэллборо покинул свидетельское место и четким шагом вышел из зала.

Харвестер вызвал его супругу. Она заняла место свидетеля, явно нервничая. На ней было что-то коричневое и черное, потому что бедная женщина так и не смогла решить, следует ли ей свидетельствовать в полном трауре или лучше не стоит. Говорить будут о смерти — но в то же время опровергать версию убийства…

— Леди Уэллборо, — таким же мягким и вежливым тоном начал допрос Харвестер. — У меня к вам совсем немного вопросов, и все они касаются того, что сказала графиня фон Рюстов, и того, какое впечатление это произвело.

— Я понимаю, — ответила леди Эмма слабым голосом. Она стояла, сложив перед собою руки. Ее глаза сначала нашли Гизелу, а затем Зору; в сторону присяжных женщина даже не взглянула.

— Очень хорошо. Могу я попросить вас вспомнить тот вечер, когда вы и лорд Уэллборо ужинали у леди Истон в ее доме в Лондоне? Вы помните это событие?

— Да, разумеется.

— Вы слышали, что сказала графиня фон Рюстов о принцессе Гизеле и о смерти ее мужа принца Фридриха?

— Да. Она сказала, что принцесса убила его.