Смертная чаша весов

— На этот счет у меня нет никаких сомнений. Посмотри-ка на ту сторону лагуны, Уильям. Видишь, вон там церковь Санта-Мария-Маджоре?[7] Ну разве это не чудо? — Женщина показала рукой туда, где за темно-зеленой водной ширью возвышался в отдалении купол церкви, которая, казалось, плыла к ним навстречу.

Сыщик посмотрел на церковь: вид был невероятно картинным, и только легкий ветерок, ласкающий кожу, и плавное движение гондолы давали понять, что это не изображение, а сама реальность.

— А когда ее последняя связь закончилась неудачей, Зора взяла и выстрелила в своего любовника, — сказала вдруг фон Зейдлиц.

Уильям весь напрягся.

— Что?!

— В последний раз, когда у Зоры была связь, мужчина оставил ее, и она в него стреляла, — повторила Эвелина и, обернувшись, поглядела на Монка, широко раскрыв карие глаза.

— И это сошло ей с рук? — недоверчиво спросил детектив.

— Конечно. Все было совершенно по правилам. У нас в стране дуэли не запрещены.

Дама с удовлетворением отметила, как удивился ее спутник, а затем рассмеялась.

— Ну, разумеется, все идет нормально, когда дуэлянты — мужчины и бьются на шпагах. Мне кажется, Зора сознательно выбрала револьверы. Она очень хорошая фехтовальщица, но с течением лет стала действовать шпагой медленнее. А он был еще совсем молодым и очень искусным шпажистом.

— Так она его застрелила?

— Да нет, не до смерти, — прощебетала Эвелина. — Ранила в плечо. И все это было так глупо! Зора взъярилась, когда на балу он усиленно флиртовал с другой женщиной, очень хорошенькой и совсем еще юной. Все это через несколько дней вылилось в отвратительный скандал. Зора повела себя ужасающе. Она явилась в его клуб в сапогах и с сигарой во рту и вызвала любовника на дуэль. Чтобы не показаться уж совсем трусом, он принял вызов, но она победила, а он выглядел дурак дураком. — Рассказчица придвинулась еще ближе к Уильяму. — Он так и не справился с этой историей. Люди над ним смеялись. Ну, и в пересказе история обросла новыми подробностями.

Монк посочувствовал этому несчастному молодому человеку. Ему самому тоже пришлось пострадать от чрезмерно настойчивых и властных женщин. Какая в высшей степени непривлекательная черта! И ведь у многих, особенно у молодых, не хватает мужества переносить насмешки…

— И ты думаешь, она выступила с обвинением только для того, чтобы снова стать центром всеобщего внимания? — спросил сыщик, улыбаясь и проводя пальцем по щеке и шее собеседницы.

— Не совсем, — улыбнулась та. — Но Зора мало стесняется, если считает себя правой.

— По отношению к Гизеле?

— И в вопросах объединения, — подтвердила Эвелина. — Зора очень мало бывает на родине, но в сердце своем она патриотка. Любит индивидуальность, характер, чрезвычайные обстоятельства и право выбора. Сомневаюсь, что она ищет материальные выгоды и покровительство более крупной страны. Это неромантично, однако ведь большинство людей ведут очень неромантическую жизнь.

— А ты? — спросил Монк, целуя женщину в щеку и шею. У нее была такая мягкая и теплая кожа…

— А я очень практична, — серьезно ответила фон Зейдлиц. — Я знаю, что красота стоит денег, что нельзя устраивать роскошные балы, покупать прекрасные картины, посещать театры, балы, оперы, если все твои деньги уходят на вооружение и амуницию, на всякие военные нужды… — Она ласково затеребила волосы Уильяма. — Мне известно, что бывает, когда в страну вторгается иноземное войско: луга вытаптываются, деревни разоряются, урожай горит, а мужчины погибают. И нет смысла бороться с неизбежностью. Я бы предпочла притворяться, что со всем согласна, и покорилась бы, но не без изящества.

— Но разве объединение неизбежно?

— Очевидно. Я плохо разбираюсь в большой политике и знаю обо всем только из разговоров.

Эвелина откинулась назад и пристально посмотрела на Монка.

— Если ты хочешь узнать обо всем побольше, то, может быть, тебе стоит поехать в Фельцбург вместе со мной? Мы отправляемся туда на следующей неделе. — Лицо ее засияло, и она добавила с еще более сильным воодушевлением: — И там разузнать, действительно ли существовал заговор с целью вернуть Фридриха на трон и кто убил его, чтобы предотвратить возвращение.

— Вот хорошая мысль! — Детектив снова поцеловал свою приятельницу. Да, ехать просто необходимо.

Глава 6

Рэтбоун выхватил у Симмса письмо и торопливо вскрыл его. Оно пришло из Венеции, а значит — от Монка. Письмо было не таким длинным, как он ожидал.

Дорогой Рэтбоун,

Мне кажется, я истощил все источники информации здесь, в Италии. Все уважительно говорят о взаимной преданности Фридриха и Гизелы, даже и те, кого они не слишком заботят, особенно она. Чем больше я анализирую свидетельства, тем меньше нахожу в них оснований предполагать, что это она его убила. С его смертью принцесса должна была потерять все. Никто не верит, что он смог бы оставить ее, даже для того, чтобы начать борьбу за независимость.