Смертник

Хруп… хруп.

Нестрашный, знакомый звук ползет из детства, постепенно оставляя позади воспоминание о первом снеге, мандаринах и праздничном шампанском. Надвигается, впивается в кожу острыми шипами действительности, проникает в кровь, растворяясь в адреналине.

Хруп… хруп.

Стремительно угасал небосвод. Если серые сумерки еще дают надежду на спасение, то ночь ее отнимет. Каких-нибудь полчаса спустя решение будет принято независимо от желания. Здесь, в кустах, предстоит встретить рассвет. А уж как пройдет ночь, решит Зона.

И полтергейст.

Хруп-хруп… хруп.

Красавчик упаковал в рюкзак бинокль, проверил, легко ли вынимается запасной рожок, снял автомат с предохранителя. Нет, он был далек от мысли применять оружие. Что оно сделает криогенной твари? Разве что поцарапает. Сюда бы огнемет, тогда поговорили бы. Если и не на равных, то хотя бы по душам. Автомат дарил сталкеру обманчивую уверенность в том, что лезет он по доброй воле в дерьмо не с пустыми руками.

В наступивших сумерках светлым пятном проступала обреченная деревня. Между покосившимся забором и оврагом вилась узкая окольная тропа. Она не была покрыта иголками инея, и это вселяло надежду на то, что здесь проходила граница снежка.

Сжав в руках автомат, готовый в любой момент огрызнуться огнем, Красавчик двинулся вперед. Он выбирал место, куда можно поставить ногу, краем глаза отмечая то, что мертвая деревня пока не спешит оказывать ему гостеприимства.

Потянулось медленное время, когда секунда перерождается в минуту, а минута – в час. А уж от часа до вечности – рукой подать. Оставалось надеяться на то, что тебе не предстоит принять эту вечность руками, промороженными до кости.

Хруп… хруп…

Красавчику показалось, что звуки шагов стали отдаляться. Он подавил в себе острое желание наплевать на все и броситься вперед, невзирая на неожиданности, которые наверняка готовит ему тропа за поворотом.

Адреналин гнал кровь по жилам. Он не просил – требовал решительных действий.

Красавчик осторожно переступил через поваленный ствол, густо поросший сизым мхом. Забор приближался.

Пахнуло чужим холодом. Не тем, привычным для зимнего утра, когда под лучами солнца тает первый снег, а хорошим, не выше двадцати градусов морозцем, от которого мгновенно немеют ладони и стынут уши.

Кожаные перчатки без пальцев предательски скрипнули, когда Красавчик сжал руку, чтобы проверить, не утрачена ли подвижность. Металл обжигал. Кожа прилипала к рожку. Не было времени, чтобы отогреть руки дыханием. Темной тенью скользя вдоль забора, Красавчик старался лишний раз не вертеть головой. От любого движения щеки обжигало морозом. Скоро поворот откроет то, что пока скрыто от глаз. Тогда можно будут рвануть напролом, не опасаясь вляпаться в еще большее дерьмо.

Сердце ровно билось о ребра, пережидая вынужденное безделье. Рано. Еще немного. Еще…

Хрусткие шаги стихли, установилась тишина.

Тогда Красавчик всерьез поверил в то, что его отчаянный бросок остался незамеченным для полтергейста.

А зря.

Сталкер оглянулся, перед тем как перейти на стремительный бег. Он рванулся вперед. Зрелище только что увиденного стоп-кадром застыло перед глазами.

Метрах в двадцати или двадцати пяти за белой проломленной изгородью стоял монстр. Огромное человекоподобное существо с гипертрофированными мышцами, лишенными кожного покрова. Тонкий налет инея не скрывал подробностей, в прямом смысле леденящих душу. Истончившаяся до прозрачности кожа покрывала вспухшие сухожилия и мышцы. Черепная коробка блестела, отражая неизвестный источник света. Глазные яблоки треснули, как битое стекло, выпустив линзу, навеки застывшую желтыми нитями.

Красавчик по инерции пробежал еще немного, прежде чем стало ясно, что путь к спасению отрезан. Прямо перед ним, перегораживая тропу, протянула щупальце к самому забору комариная плешь. Голова, как всегда в смертельно опасных ситуациях, стала ясной. Пока сталкер поворачивался, чтобы встретится с полтергейстом лицом к лицу, – нет ничего хуже смерти, выстрелившей в спину, – он успел оценить то, что на этот раз вляпался по самое не могу.

Нечего было и думать о том, чтобы подойти вплотную к забору. Если здесь в каждую долю секунды температура стремительно падала, то там, скорее всего, минус сто пятьдесят показались бы оттепелью, теплым солнечным днем. Быть может, пройдет какое-то время, прежде чем некроз дойдет до кости, однако выбраться оттуда, не оставив владельцу аномалии на память о себе что-нибудь ценное, – мечта несбыточная.

О комариной плеши ему вообще думать не хотелось. Плешь, она везде плешь – и чирикнуть не успеешь.

С разворота Красавчик надавил на спусковой крючок. Длинная очередь сухим треском потревожила мертвую зону. Палец плохо слушался, но пули нашли свою цель. Черные дырки дымились на груди монстра. Он застыл метрах в двадцати, требовательно склонив голову, таращил на сталкера разбитые стекла глазных яблок.