Смертный грех

— А ты до ее ухода в прелюбодействе не был замечен?

— Ну было, если честно, — после небольшой паузы ответил трудник.

— Так если оба виноваты, то развод не положен. А ты что, жениться вновь собрался? Дети же есть уже, говорили мы о дочери твоей. Зачем тебе жениться?

— Да вроде и незачем, — развел руками Руслан.

— Ну так подумай о вечном. Царствие небесное заслужить надо. На это лучше трать силы.

Среди подвизающихся в монастыре Руслан больше всего общался с Серегой. Во-первых, в отличие от монахов он не столько времени проводил в молитвах, а во-вторых, именно он давал задачи труднику.

Когда рыбная ловля стала невозможной, они сосредоточились на подготовке помещений к зиме. Руслан вспомнил родительскую квартиру, когда они заклеивали скотчем окна в братском корпусе.

— Дык хотели на стеклопакеты поменять. Но деревянные сделать очень дорого выходит, а про пластиковые белые настоятель говорит, что они будут как зубы вставные смотреться. Так вот и клеим каждый год. Иначе дует от окон ужасно.

— Ну хоть не клейстером мазать приходится. Помню, мать такой варила из крахмала. — Руслана окутало воспоминаниями из детства.

Он поделился своими воспоминаниями с Серегой. Но тот вырос в деревне, где щели в окнах обычно банально конопатили болотным мхом в силу отсутствия нормальной пакли, так что про клейстер и бумажные ленты слушал с удивлением.

— А чего ты, Серега, монахом не становишься? — Руслан как-то набрался смелости и задал такой вопрос.

— Дык такое решение ведь окончательное. Обратно из монахов уже нельзя. А вдруг передумаю? — Серега виновато улыбнулся.

— Так ты вроде уже лет пять тут.

— Но все равно сомнения гложут. Расстричься — страшный грех. А я, стало быть, выпить могу. На материке погульбанить. Какое тут в монахи, — Серега обескуражено развел руками.

— А семья у тебя есть? — поинтересовался Руслан.

— Есть. Жена и двое детей. Взрослые. Им не до меня, — отмахнулся Серега.

— А не секрет, как ты сюда попал?

— Да какой секрет… Дети выросли, жена в бизнес подалась, целыми днями в магазине своем торчит. Мне только спиться и оставалось. Что еще в деревне делать? А тут хорошо. Благостно.

— Ясно. Я тоже тут себя по-другому чувствую, — согласился Руслан.

— А сам-то ты надолго к нам? Планируешь постригаться?

— Да я пока не думал, — опешил Руслан.

Вечером он задумался над этим вопросом. Став трудником, он точно стал считать себя верующим, но посвятить себя служению Господу был не готов.

В декабре с началом рождественского поста снег повалил каждый день. Руслану было за радость разгребать его, чистить все дорожки внутри монастырского двора и еще тропинку на пристань. Дорожку к избушке старца Иоанна и к дальнему скиту чистил на минитракторе Серега. Несмотря на минусовую температуру Белое море не спешило замерзать, из-за этого снега выпадало довольно много.

— С юга из Онеги теплая вода идет. А раз море не замерзло, влага испаряется и назад снегом выпадает, — пояснил Серега. — Тут до января прочный лед не встанет. Течением его сносит. Так что никому болеть нельзя. Только вертолет или судно на воздушной подушке сможет сюда добраться. Но таких поблизости тут нет. — Он на правах старожила провел краткий инструктаж для Руслана с Даней, повторив мысль настоятеля.

Дане стало особенно сложно с началом поста. Он так и не привык к монастырской еде, а когда в постные дни из меню пропадала даже рыба, и вовсе взвыл.

— Ну что за кринж такой? Я же не веган, есть одну траву и хлеб. Дайте хоть селедки! — каждую трапезу заводил он один и тот же разговор. В итоге с благословения отца Димитрия ему и Руслану разрешили есть рыбу.

— Ты со своей язвой на такой диете долго не протянешь. А смысл поста не в диете, а в смирении. Ешь, что хочешь, главное не чревоугоудничать! — Настоятель нравоучительно убеждал Руслана, пытавшегося настоять для себя на полном соблюдении поста.

Но особого выбора в еде не было. Баба Шура и Серега привыкли к постной пище, комфортно чувствуя себя на овощах, а братия держала жесткий монашеский пост. Так что Руслану с Даней перепадала просто вяленая рыба, вдобавок к овощным блюдам и кашам, которые баба Шура готовила на всех.

— А сухоядение — это значит без воды целый день? — в первую же среду, являвшуюся самым строгим днем поста, поинтересовался Руслан у Сереги.

— Да нет. Просто невареное можно есть. И чай нельзя. Просто воду. В пятницу также горячего нельзя. Зато в выходные можно и чай с медом, и кашу с маслом.

— А чем среда и пятница не угодили?

— В среду Иуда Христа предал. А в пятницу его распяли. — Серега блеснул богословскими познаниями.

— Как все непросто, — хмыкнул Руслан.

— Это да. Поэтому я и постригаться боюсь. Дело такое… Вдруг не выдержу.