Смертный и богиня

Чужаки громко доказывали нечто насупившимся бортникам, коих собралось человек до пятидесяти, и при этом экспансивно тыкали руками в сторону избы старосты. А как только окно раскрылось, все люди как один уставились на богиню, явившую свой лик миру. Причём выглядела она жутко недовольной и странно заспанной. Да и тон её обращения отдавал льдом и угрозой:

– Кто здесь осмелился шуметь и будить меня раньше срока?!

Прежде чем ответить, староста вежливо поклонился:

– Мы не виноваты, Милосердная! Это рыцари из личного войска графа Шескли вторглись в посёлок без приглашения в поисках преступников. И утверждают сущую ересь, что ты никакая не богиня, а вместе со своим любовником – истинные шпионы, опаснейшие колдуны из соседнего королевства Братни. А мы ведь с братнийцами уже двадцать лет жестоко воюем. Мол, о вас давно известно и погоня за вами длится не один день. Ещё они утверждают, что ты никакая не девственница и смертна, как все остальные вражеские шпионы. И что тебе не помогут все твои колдовские штучки. Но для того, чтобы посёлок не пострадал, они требуют от тебя выйти за его пределы и там принять бой. Или, лучше всего, сдаться сразу. Прости, Милосердная, я просто обобщаю их слова и требования.

Ушлый староста показал в этой речи всю свою двуличность и плутоватость. Уж он-то лично как бы и не сомневался в истинности богини, сам ведь получал оплату за постой уникальными «азнарианскими» деньгами. Но мало ли что! Вдруг претензии прибывших вояк имеют под собой все основания? Да и сам мог сомневаться. Так-то в лицо своё недоверие не выскажешь, а вот как бы в пересказе чужих обвинений – пожалуйста! Получите! Хоть бортники и бесстрашные да жутко от всех независимые, но с военной силой даже они как-то вынуждены считаться.

Да и в следующий момент стало понятно, кто именно заронял сомнения в голову старосты всю прошедшую ночь. Те самые бабы, или, иначе говоря, жёны, дочки, невестки, и прочая, коих богиня выгнала из дому в дождь и на ночь глядя. И скорей всего они даже не ведали о крупной сумме золота, полученной главой семейства и старшим чиновником всего посёлка. Иначе не так бы вякали и надрывались:

– И какое право ты имела нас из дому выгнать?! – стали они выкрикивать, перебивая друг друга.

– Не жирно ли тебе одной целый дом занимать?!

– Да со своим хахалем грешить на наших кроватях?!

– Девственница она, как же! Держите ноги шире! – Последнее оскорбление поддержали смехом и остальные женщины, собравшиеся во дворе. Судя по их сплочённости и единству, они тут уже составили крепкую партию оппортунистов и готовы были поставить в позу не только старосту с главой рода, но и всех остальных мужчин. Всё-таки если и оставалась где на Аверсе власть матриархата, так это в родах бортников и в местах их компактного поселения.

Хуже всего, что обидевшаяся маркиза стала терять над собой контроль, собираясь действовать кардинально. В её опущенной ниже подоконника руке стал разгораться зародыш огненного шара, и хорошо, что Поль это вовремя заметил. Причём людей во дворе он не слишком-то жалел, ему важней было выживание миссии. И если сейчас напарница растратит последний огненный шар максимального воздействия, им будет проблематично добраться до Кангарской обители. И это, если не вспоминать о ядовитых паучках-шелкопрядах. Уж они-то точно не дадут уйти людям, уничтожившим половину жителей посёлка.

Поэтому постарался опередить события. Метнулся к раскрытому окну, шипя зло и сердито самой маркизе:

– Прекрати! Ты нас оставишь совсем без защиты! – а встав в окне рядом с ней, продолжил спокойно и уравновешенно: – Нанесено несмываемое оскорбление богине. И тот, кто его озвучил ей в лицо, уплатит огромную виру.

– Так а-а-а… – хотел было возмутиться хитрый староста, но был оборван:

– Потому что умные люди никогда не осмелятся повторить прозвучавшее от грешников утверждение. А глупцы понесут заслуженное наказание. Это – во-первых! А во-вторых, некоторые обвинения снять проще простого, тем более что Азнара, как основатель, благоволит роду бортников и не будет спешить с уничтожением ваших жилищ. То есть предлагается десятку самых уважаемых и авторитетных женщин посёлка пройти в дом и удостовериться в непорочности своей богини. Для них дверь сейчас будет открыта. Для всех остальных, кто посмеет войти в дом, – смерть! Итак, кто заходит?

Тотчас из толпы стали выдвигаться самые дородные и наиболее возрастные дамы, возглавляемые непосредственно хозяйками дома. К хорошо просматриваемому крыльцу их протолкалось целых пятнадцать, и они тут же попытались выяснить, кто из них главней и авторитарней. Но самое главное, что Аза уже расслабилась и даже снисходительно улыбалась по поводу предстоящей ревизии её тела. Огонёк из руки пропал. Поэтому а'перв тоже не стал накалять обстановку:

– Тише, женщины! Заходите все пятнадцать, нет смысла ссориться.