Смертный приговор

«Ко всему!» — отвечал он сам себе, обгоняя пикап, фары которого даже через зеркало дальнего вида на мгновение ослепили его. Я, наверно, лишился рассудка, если позволил себе настолько утратить всякую бдительность! «Бет!» — беззвучно кричал он.

А может быть, он выкрикивал имя Бет вслух. В горле у него саднило, голосовые связки болели. Почему ты лгала мне? Неужели ты действительно застрелила своего мужа? И похитила два миллиона долларов из сейфа, который твой муж держал дома? Что?.. Неужели бандит сказал правду? Интересно, хоть кто-нибудь говорил правду? А как насчет МакКиттрика? Каким боком он связан со всеми этими делами?

Теперь он, совершенно точно, кричал имя Бет вслух — вспышка ярости, усиленная пребыванием в этом враждебном «Форде». Он гнал машину вверх по темной дороге, по пологой дуге, взбиравшейся на гору Ла-Бахада, и от предельной усталости и боли все чувства, которые он испытывал, путались у него между собой, отчего его охватывала еще большая растерянность. Он никак не мог разъединить свои чувства, не мог, так сказать, выделить каждое в чистом виде. Было ли то, что он чувствовал, любовью — та уверенность, что всем событиям должно найтись убедительное объяснение, что Бет все расскажет ему и успокоит его, когда он ее отыщет? Или на самом деле он испытывал прямо противоположные чувства: ненависть, гнев, негодование из-за предательства? Хотел ли он на самом деле спасти Бет?

Или же он хотел поймать и наказать ее?

«Форд» добрался до вершины горы, оттуда внезапно открылись огни Санта-Фе. До Декера вдруг дошла горькая ирония, содержавшаяся в названии города: в переводе с испанского оно означает «святая вера». Он должен иметь веру; он будет молиться об этом.

Глава 8

1

Собственный дом показался Декеру незнакомым. Машину он оставил на мало используемой грунтовой дороге, отходившей от Олд-Пикос-трэйл. Он тщательно протер все места, где могли остаться отпечатки его пальцев, и усталой рысцой пробежал сквозь темноту к своему дому, но, попав туда, не почувствовал никакого сродства с ним. На протяжении прошедших года с четвертью дом был его святилищем, символом его новой жизни, но теперь это было всего лишь место, нисколько не отличавшееся от той квартиры, которую он бросил в Александрии, штат Виргиния.

Полагаясь на свои возрождавшиеся к жизни инстинкты, Стив проверил, нет ли за домом наблюдения, ничего не обнаружил, но все равно продолжал соблюдать предельную осторожность и потому подобрался к дому по заросшему соснами склону, как это сделали прошлой ночью нападавшие. Найдя на ощупь в темноте замочную скважину, он отпер дверь черного хода и, крадучись, пробрался внутрь. Опасаясь, как бы его не потревожил полицейский патруль, заметив, что в доме зажегся свет, он не стал включать электричество, а быстро запер за собой дверь и при лунном свете, вливавшемся в огромные окна с задней стороны дома, прошел в свою разоренную спальню. Все было усыпано мусором. В воздухе еще висело зловоние кордита. Вот что теперь стало символом его жизни.

В третий раз за неполных двенадцать часов он принял холодный душ и переоделся в чистое. Затем он упаковал маленькую дорожную сумку. Уложил туда все немногочисленные имевшиеся у него ювелирные изделия: золотой браслет, золотую цепочку, перстень с нефритом. Стив никогда не носил эти украшения. Они оставались от его прежней жизни — предметы, которые он мог обменять, оказавшись без денег в критической ситуации. То же самое относилось и к мешочку с двенадцатью золотыми монетами, который он с отвращением швырнул в ящик, когда въехал в этот дом. Он намеревался продать их или положить на хранение в банковский сейф, но у него так и не дошли руки сделать с ними хоть что-нибудь. Теперь он высыпал драгоценные украшения в мешочек к монетам и сунул мешочек в сумку под одежду.

Почти готов. Он отнес сумку к двери, выходившей в гараж. Рядом с нею находился вход в кухню. Декер неохотно заставил себя остановится, открыл холодильник, сделал и жадно проглотил сандвич с ветчиной и сыром, запив его несколькими большими глотками остававшегося в картонке обезжиренного молока. Вытирая рот, он вошел в свой кабинет и проверил автоответчик в надежде, что там окажется сообщение от Бет. Но вместо этого он услышал лишь голоса нескольких репортеров, желавших взять у него интервью по поводу нападения на его дом и взрыва по соседству. Оставили сообщения также несколько приятелей по работе, пораженных тем, что узнали из выпусков новостей. Было там и с полдюжины сообщений от Эсперансы. «Декер, как только вы услышите это, позвоните мне. Я все время пытаюсь связаться с вами. Клянусь богом, если вы уехали из города...» Декер решительно вернулся в кухню, взял свою сумку и вышел в гараж. Мощный двигатель джипа «Чероки» завелся с полоборота, и машина, чуть слышно урча, устремилась в ночь.

2

— М-м-м... Что за... Да вы хоть знаете, который час?

— Эсперанса? — произнес Декер. Одной рукой он прижимал к уху трубку своего автомобильного телефона, параллельного домашнему, а второй крутил руль.